— Ты в своём уме? Квартиру? Сейчас? Ты правда считаешь нормальным, что я должна отдать тебе имущество стоимостью в несколько миллионов лишь за то, что ты живёшь за мой счёт и ежедневно видишь дочь?
— А что тут такого? — Игорь равнодушно развёл руками. — Тебе жалко для отца собственного ребёнка? У тебя новый муж, молодой, заработаете ещё.
А я, если честно, выдохся. Если не перепишешь — забирай девочку к себе. Хоть завтра. Мне осточертело быть бесплатной няней на поводке.
Бывший появился ровно через час после очередного перевода, который сделала Ольга. Он никогда не предупреждал о визитах — просто ставил перед фактом.
— Подвинься, мне нужно зайти, — грубо протиснулся он в прихожую. — Разговор есть. Серьёзный.
Максим насторожился, но Ольга едва заметно кивнула ему — всё под контролем. Игорь прошёл на кухню, тяжело опустился на стул, по-хозяйски развалившись за столом.
— Даша у соседки, — бросил он, опережая вопрос. — Слушай, Оль, так дальше нельзя. Я на пределе. Ты вообще представляешь, что значит тянуть ребёнка одному?
— Одному? — Ольга растерялась. — Я каждый месяц перевожу тебе деньги. Я оплачиваю врачей, одежду, еду.
Ты работаешь вполсилы, а от тебя требуется только водить её в школу и разогревать еду, которую я готовлю и привожу на несколько дней вперёд.
— Вот именно! — Игорь театрально взмахнул рукой. — Ты всё меряешь деньгами. А где моя жизнь? Моё время? Нервы?
Я мужчина в самом расцвете сил, а живу как в клетке. Женщину в дом не привести — везде детские игрушки и твои записки на холодильнике.
— В дом? — переспросила Ольга. — Напомни, Игорь, чей это дом?
— Вот поэтому я и пришёл, — он подался вперёд. — Даша ко мне привязана. Она без отца не может. Но я в твоей квартире — временный жилец.
Исполнится ей восемнадцать — и ты меня вышвырнешь. В никуда.
— Это моя квартира, доставшаяся мне от бабушки, — спокойно ответила Ольга. — Ты живёшь там только потому, что там живёт моя дочь.
— Короче, Оля. Я поговорил с людьми. Ради стабильности ребёнка ты должна оформить жильё на меня. Дарственную, например.
Тогда я буду уверен в завтрашнем дне и смогу нормально заниматься воспитанием. Это справедливо. Я трачу на неё лучшие годы.
Ольга на секунду потеряла дар речи, глядя на самодовольное лицо бывшего.
— Что ты хочешь? Квартиру? Ты серьёзно? Ты предлагаешь мне подарить тебе недвижимость за то, что ты живёшь за мой счёт?
— А что? — пожал плечами Игорь. — Тебе жалко? У тебя новый муж, ещё заработаете.
А я устал. Не перепишешь — забирай ребёнка. Завтра. Мне надоело.
Посмотрим, как ты запоёшь, когда у вас первоклашка на ушах стоять будет.
— Ты сейчас шантажируешь меня дочерью? — голос Ольги дрогнул.
— Я констатирую реальность, — отрезал он. — Либо я хозяин и отец, либо свободный человек. У тебя два дня.
Он ушёл, хлопнув дверью. Максим подошёл и молча обнял Ольгу.
— Он не в себе, — прошептала она. — Хочет забрать квартиру. Иначе выгонит Дашу.
— Он блефует, — нахмурился Максим. — Он привык жить за твой счёт.
— А если нет? Если он действительно это сделает? Она его обожает…
— Оль, посмотри на меня. Хватит играть по его правилам. Чего хочешь ты?
— Чтобы моя дочь была в безопасности. И чтобы этот человек перестал мной манипулировать.
На третий вечер она позвонила ему.
— Приезжай. Поговорим.
Игорь явился быстро, в отличном настроении.
— Ну что, созрела? К нотариусу когда?
— Я подумала, — спокойно сказала Ольга. — Ты прав. Быть отцом — тяжело.
Он довольно кивнул.
— Вот именно.
— Поэтому никакой дарственной не будет.
Он побледнел.
— Зато я забираю Дашу. Сегодня. И подаю на алименты. А ты освобождаешь мою квартиру за сорок восемь часов. Потом меняю замки.
— Ты не имеешь права!
— Имею. Теперь ты свободен. Наслаждайся жизнью.
Максим встал рядом.
— Всё ясно. Тебе пора.
На следующий день Игорь звонил без остановки.
— Олечка, я погорячился… Давай оставим всё как было…
— Нет. Шоу окончено.
Когда Ольга приехала за дочерью, та сидела на чемодане и плакала.
— Мам, почему мы уезжаем?
— Мы не уезжаем, — мягко сказала она. — Просто теперь будем жить вместе.
Игорь молча отвернулся.
— Ключи на стол, — сказала Ольга.
Он ушёл ни с чем.
И только тогда она поняла: на ребёнка уходило куда меньше, чем он требовал. Остальное он тратил на себя.