— Ты совсем границы потеряла?! Моя мать нуждается в деньгах, а ты припрятала?! — вспыхнул Артём.
Марина положила нож, которым только что шинковала овощи для салата, и медленно повернулась к мужу. Его лицо налилось злостью, кулаки сжались. Она слишком хорошо знала этот взгляд — обычно лучше было промолчать. Но сегодня внутри неё что-то щёлкнуло.
— Припрятала? — тихо переспросила она. — Артём, мы собирали эти деньги два года. На ремонт кухни. Ты забыл?
— Какой, к чёрту, ремонт! — рявкнул он, ударив по столу. — Моей матери срочно нужны деньги на лечение! А ты тут со своими обоями и плиткой!
Марина глубоко вдохнула. Нина Сергеевна действительно часто жаловалась на здоровье, но за последний год уже не раз вытягивала у них приличные суммы. Ни разу ничего не вернула.
— Артём, послушай меня, — сказала Марина, стараясь держать голос ровным. — За прошлый год твоя мама взяла у нас сто двадцать тысяч. В марте — на «операцию», в июне — на «лекарства», в августе — на «анализы».
— И что? — огрызнулся муж. — Она больна!
— Но ту операцию она не делала, — продолжила Марина. — Зато появился новый телевизор и поездка на море.
— Ты следишь за моей матерью? — с угрозой в голосе спросил Артём.
— Я просто помню, куда уходят наши накопления, — твёрдо ответила Марина. — А сейчас она снова просит пятьдесят тысяч. На что именно?
— На обследование в частной клинике, — пробормотал он.
— В какой? — спросила Марина.
— Какая тебе разница?!
— Огромная, потому что это наши деньги. Наши, Артём.
Артём резко схватил стул и метнул его в угол. Тот с грохотом упал, зацепив вазу.
— Ты эгоистка! — заорал он. — Моя мать умирает, а тебе кухня дороже!
Марина присела, чтобы собрать осколки. Пальцы дрожали, но она не показала слабость.
— Твоя мама не умирает, Артём, — спокойно сказала она. — На прошлой неделе она копала картошку на даче и радовалась урожаю.
— Она скрывает, как ей плохо!
Марина поднялась, держа осколки в руках.
— Я устала, — произнесла она. — Устала каждый раз переживать одну и ту же сцену: твоя мама придумывает болезнь, ты несёшься домой в панике, требуешь деньги, мы ругаемся, а потом оказывается, что всё ушло на покупки или отдых.
— Ты ненавидишь мою мать! — выпалил Артём.
— Нет, — покачала головой Марина. — Я не ненавижу Нину Сергеевну. Но я не хочу участвовать в её спектаклях.
— Она болеет! — упрямо возразил он.
— Тогда пусть покажет бумаги, результаты анализов, даст контакты врача. Мы сами оплатим лечение напрямую.
— Она обидится.
— А я обижаюсь, когда меня держат за дурочку, — резко сказала Марина. — Артём, я вкалываю не меньше тебя. Встаю рано, добираюсь через весь город, весь день на ногах в клинике. Прихожу домой — готовлю, убираю, стираю. Я так же зарабатываю эти деньги, как и ты.
Артём замолчал.
— И когда твоя мама тратит наши накопления на развлечения под видом лечения, она крадёт не только деньги. Она крадёт моё время, мой труд, мои мечты.
— Марин, не говори так…
— Нет, Артём. Я устала жить в квартире с плесенью в ванной, с окнами, которые не открываются, и с трубами, которые текут каждые две недели. Мы с тобой мечтали о ремонте. Ты сам рисовал план, помнишь?
— Помню, — тихо сказал он.
— А теперь наши мечты тают каждые два месяца. И всё ради того, чтобы твоя мама чувствовала себя нужной, выдумывая болезни.
Артём отошёл к окну.
— Иногда мне кажется, что мама завидует нам, — пробормотал он. — Мы молоды, у нас планы… а у неё одна пенсия и старая квартира. Может, ей хочется внимания.
— Внимание можно получать по-другому, — заметила Марина. — Помогать нам с выбором плитки, советовать по ремонту. А не выманивать деньги обманом.
— Ты права…
— Значит, поговорим с ней честно. Скажем, что любим её и готовы помогать, но только в реальных ситуациях.
Артём вздохнул:
— Мне страшно. Она может разозлиться и перестать со мной общаться.
— А со мной тебе не страшно поссориться? — спросила Марина. — Моё терпение не бесконечно.
Он испугался:
— Ты что, хочешь уйти?
— Я хочу перестать быть дойной коровой. Если так будет продолжаться, я открою свой счёт и буду откладывать туда.
Артём побледнел.
— Марин, не надо! Мы же семья!
— Семья — это мы с тобой. А не мы и твоя мама с её фантазиями.
— Хорошо, — наконец сдался он. — Сегодня поговорим с ней. Вместе.
Через час они стояли у двери квартиры Нины Сергеевны. Артём нервно крутил ключи, Марина спокойно ждала.
— Артёмка! Маринка! — обрадовалась свекровь, открыв дверь. — Я как раз собиралась звонить!
— Мам, нам нужно поговорить, — сказал Артём.
— Конечно, садитесь, я чай поставлю.
— Не нужно, — остановила её Марина. — Мы ненадолго.
Они сели в гостиной.
— Мам, — начал Артём, — мы знаем, что ты просила деньги на обследование.
— Да, сынок! Срочно надо сердце проверить, в частной клинике. Дорого, но быстро.
— Какого врача? — спросила Марина.
— А… это неважно.
— Важно, — вмешался Артём. — Мы больше не можем давать деньги без объяснений.
— Я же объясняю! — возмутилась мать.
— За прошлый год ты взяла больше ста тысяч на лечение, но лечения не было, — сказала Марина.
— Неправда! — вспыхнула свекровь.
— В марте — операция, вместо неё телевизор. В мае — лекарства, а на деле путёвка тёте Зине. В июне — анализы, а оказалось пальто и сапоги. В августе — обследование сердца, а ты уехала на море.
Нина Сергеевна замялась.
— Я имею право помочь сестре! Я имею право отдыхать!
— Конечно, — спокойно ответила Марина. — Но не обманывая нас.
— Вы меня не любите! — расплакалась свекровь.
— Любим, — сказал Артём, садясь рядом. — Но мы устали от вранья. Если тебе действительно нужны деньги — говори честно.
— Мне стыдно просить просто так…
— А врать не стыдно? — удивилась Марина.
— Я думала, так вы быстрее согласитесь.
— Мам, — сказал Артём мягко, — если тебе трудно, мы поможем. Но без спектаклей.
— А сейчас… сейчас мне нужны деньги, — призналась она. — Но не на обследование.
— На что? — спросила Марина.
— У соседки холодильник почти новый, а мой совсем сломался. Восемь тысяч.
— Хорошо, мам. Завтра привезём, — сказал Артём.
— Правда? — просияла она.
— Правда. Но только честно.
— Честно, сынок.
Когда они уехали, Марина сказала:
— Думаешь, она поняла?
— Похоже. Она даже не стала настаивать на обследовании.
— Холодильник действительно нужен?
— Проверим завтра. Но восемь тысяч — это не пятьдесят.
Марина улыбнулась.
— Потратим на то, что реально нужно.
Артём обнял её:
— Спасибо тебе. Ты открыла мне глаза.
— Мы семья, Артём. Мы должны быть одной командой.
На следующий день они отвезли деньги на холодильник. А вечером снова обсуждали ремонт. Теперь у них оставалось сорок две тысячи — и надежда, что сбережения больше не растают в пустоту.
— Знаешь, — сказала Марина, перелистывая каталог плитки, — думаю, твоя мама просто одинока. Вот и придумывает болезни ради внимания.
— Наверное. Может, будем ездить к ней по воскресеньям? Просто в гости.
— Отличная идея. Пусть помогает нам с ремонтом. Тогда она почувствует себя нужной по-настоящему.
Вечером Артём позвонил матери:
— Мам, завтра поедем выбирать плитку. Хочешь с нами?
— Конечно! — оживилась она. — Я смогу советовать?
— Конечно. Ты у нас главная хозяйка.
— Ой, как здорово!
Повесив трубку, Артём обнял жену.
— Кажется, всё наладится.
— Главное, чтобы честность стала правилом, — улыбнулась Марина.
— Будет. Мы проследим. Вместе.
И впервые за долгое время Марина поверила, что их семья сможет быть счастливой, если все будут говорить правду и уважать границы друг друга.