— Ты же знаешь, как сейчас тяжело. А оформить ипотеку можешь только ты. Ну не мелочиться же, кто потом платить будет — мы ж родные, — заметила мать как бы между делом.

— Мы же уже пытались взять ипотеку. Дважды. Но на нас не дают. Всё из-за той квартиры, что мы на себя оформили тогда. Для тебя.

Лариса вышла из душа и устало прислонилась лбом к запотевшему зеркалу. Тёплая вода помогла расслабить тело, но мысли не отпускали. За последние дни в её телефоне снова зачастили звонки от родителей — нейтральные, будто бы заботливые. Но Лариса знала: так бывает только перед «разговором».

Звонок в мессенджере вспыхнул ровно в обед воскресенья.

— Доча, ты приедь, я борщ сварила, пирог испекла, — голос матери звучал тепло, почти весело. — Папа тоже будет, ты ж всё равно одна в выходной. Заодно — посоветуемся немного. По-семейному.

Советоваться — значит, снова что-то просить.

Но Лариса поехала. Потому что внутри всё ещё жило то наивное, детское: а вдруг это просто забота, просто борщ? Без подвоха.

Она вошла в родительскую квартиру ближе к двум. Запах домашней еды ударил в нос, как воспоминание из детства: тесто, укроп, капуста и духота кухонной плиты. Мать уже крутилась между столом и плитой, бросая реплики в сторону:

— Ларис, снимай куртку да проходи. Остынет всё — потом жаловаться будешь, что голодом морим.

Ни «привет», ни «как ты». Всё как обычно. Словно они виделись вчера. Словно ей снова пятнадцать.

Отец сидел за столом, молча пил чай и что-то листал в телефоне. На столе стояли суп, салат, пирог и две миски варенья. Всё выглядело как настоящий обед, но Ларису не отпускало ощущение, что это — декорация.

Она села, вытерла руки о джинсы. Подозрение крепло.

— Как у тебя на работе? — отец не отрываясь от экрана, задал дежурный вопрос.

— В порядке, — ответила Лариса и взялась за ложку. Борщ был тёплый, даже вкусный. Но не елся.

Мать подошла, поставила перед собой чашку, устроилась напротив. Вздохнула.

— Мы тут с отцом подумали… — начала она и сразу перешла на тише тон. — С Ваней же что… Ты знаешь, поступил он. В столицу. Радость у нас, конечно, большая. Но и забот теперь…

«В любой момент можешь собрать свой чемоданчик и свалить» Читайте также: «В любой момент можешь собрать свой чемоданчик и свалить»

Лариса поставила ложку в тарелку и замерла. Сердце ёкнуло — она знала этот поворот.

— Мы хотим купить ему квартиру. Небольшую. Чтобы не по общагам. Чтобы своё. Ты же знаешь, как там бывает — пьяные соседи, тараканы, шум. А он парень серьёзный, учиться хочет…

— А съём? — спросила Лариса сдержанно.

— Аренда — это деньги на ветер, — вмешался отец, отодвинув телефон. — Мы же уже пытались взять ипотеку. Дважды. Но на нас не дают. Всё из-за той квартиры, что мы на себя оформили тогда. Для тебя.

— Для меня? — переспросила Лариса, голос чуть дрогнул. — Это та, которую я шесть лет выплачиваю одна?

— Мы ведь первые месяцы помогали! — всплеснула руками мать. — А потом ты сама сказала, что справляешься.

— Потому что не было выбора, — тихо произнесла Лариса. — Вы просто перестали платить. Даже не обсудили.

Повисла тишина. Отец ссутулился. Мать поправила ложку в сахарнице.

— Мы же не хотим тебе зла, Ларис. Просто нужно оформить ипотеку на тебя. Мы платить будем, ты не переживай. Просто банк на нас уже не смотрит.

— А если вы перестанете платить?

Мать моргнула:

— Почему ты так сразу? Мы же родители! Ради Вани стараемся!

— Ради Вани? — Лариса поднялась из-за стола. — А кто ради меня старался? Я с двадцати двух в долгах! Вы говорите — для меня оформили, а на деле просто повесили. И сейчас снова? Только теперь — для брата?

Предательство как точка отсчета: как начать сначала, когда всё рушится Читайте также: Предательство как точка отсчета: как начать сначала, когда всё рушится

— Лариска… — отец вздохнул. — Ну не кипятись. Мы ведь не заставляем. Мы просто…

— Просто рассчитываете. Сами всё решили. Как всегда. А я — как всегда должна.

Она схватила куртку и вышла из кухни. За дверью в подъезд пахло старым деревом и жареным луком.

На лестничной площадке она присела и набрала Дашу.

— Ау! — отозвалась та сразу.

— Они хотят, чтобы я взяла ещё одну ипотеку. Для Вани. А первая — всё ещё на мне. И они не считают это за проблему.

Молчание. Потом:

— Ты не обязана. Ты не сошла с ума. У тебя есть право сказать «нет».

— Ты уверена?

— Если хочешь, я тебе список напишу, почему ты права. С аргументами и ссылками.

Лариса усмехнулась, сквозь ком в горле. Потом отключилась и просто сидела. Долго.

На следующий день Лариса пришла на работу раньше обычного. В офисе пахло утренним кофе и принтером. Она села за своё место, включила ноутбук, но долго не могла сосредоточиться. Внутри сидел тугой узел. Ей казалось, будто она предала кого-то, просто сказав «нет».

Топ десять самых развратных женщин в мировой истории Читайте также: Топ десять самых развратных женщин в мировой истории

Таблицы не складывались. Письма не читались. Чай остывал.

Ближе к обеду к ней подошёл Артём, коллега из соседнего отдела. В синих джинсах и расстёгнутой рубашке он выглядел, как всегда, расслабленным. Но заглянув в её лицо, нахмурился.

— Ты будто в бронежилете. Всё нормально?

Лариса кивнула, отложила мышку.

— Родители хотят, чтобы я взяла ещё одну ипотеку. Для Вани. Он в универ поступил. А та, которая была «для меня», всё ещё на мне.

Артём присвистнул:

— Серьёзно? И что, собираешься?

— Нет. Но… они разочарованы. Сказали, что я неблагодарная. Мама считает, что у меня всё есть и мне не жалко. А я почему-то всё ещё чувствую себя виноватой.

Он присел на край стола, сложив руки.

— Они не платили ту ипотеку, да?

— Месяца два, не больше. Потом просто сказали: «Ты теперь сама справляйся». А я работала в две смены. Спала по четыре часа. И они этого не помнят.

— А брат?

— Ему двадцать. Вечно в телефоне. Я не уверена, что он вообще понимает, как работает ипотека.

23 фото девушек, на которые стоит посмотреть дважды… или даже трижды Читайте также: 23 фото девушек, на которые стоит посмотреть дважды… или даже трижды

Артём качнул головой:

— Знаешь, ты не обязана это тащить. У тебя нет долга быть банком для своей семьи. Хочешь — помогай. Но только если это твой выбор.

Эти слова остались в ней. Звучали долго, даже когда он ушёл.

Вечером Лариса всё же набрала Ваню. Они договорились встретиться в кафе у метро. Брат пришёл с опозданием, в старой куртке с порванным карманом. Заказал только кофе.

— Привет. Мама сказала, ты не хочешь с ипотекой помогать.

— Это не помощь, Ваня. Это оформление кредита на моё имя. Это огромные деньги. А я всё ещё выплачиваю ту, первую.

Он откинулся на спинку, глядя в сторону:

— Я не знал, что ты до сих пор платишь. Думал, давно уже всё закрыто.

— Никто не платит, кроме меня. Ни рубля за шесть лет.

Он потёр переносицу.

— У меня, если честно, и так всё хреново. Снял комнату, ноут в кредит взял — нужен для учёбы. Иногда беру халтурки, но не тяну. Родителям не говорю, они начнут ругать.

— То есть, ты уже в долгах?

— Да. Но я же стараюсь. Я не прошу — просто… если есть возможность…

«Ты должна продать свою квартиру, Люся» – деловито заявляет свекровь Читайте также: «Ты должна продать свою квартиру, Люся» – деловито заявляет свекровь

— Вот именно. Ты не просишь. Но и не отказываешься.

Он поднял глаза. Лариса встала.

— Вань, я тебя люблю. Но я не банк. Ты сам должен научиться говорить «нет» своим желаниям — как я научилась говорить «нет» чужим.

Он не ответил. Только проводил её взглядом до двери.

Через два дня позвонила мать. Лариса не хотела брать трубку, но интуиция подсказала — лучше услышать.

— Мы не просим ничего невозможного, — голос матери был напряжён. — Мы тебе дали старт, вытащили тебя в люди. А теперь ты как чужая.

— Я просто отказалась от кредита.

— Это не кредит! Это шанс для брата! Ты эгоистка! Всегда была.

— Я платила за «свой шанс» с двадцати двух. Молчала, тянула, не жаловалась. А теперь я сказала «нет» — и я эгоистка?

— Ты разрушила всё. Семейные отношения. Надеялись на тебя, а ты…

Тут Лариса отключилась. Медленно положила телефон на стол.

Через неделю она открыла почту. Там было письмо от отдела кадров филиала. Перевод — официально подтверждён. Выезд — через две недели.

Лариса собрала вещи за три дня. Большинство — книги, документы, старая посуда, пара коробок с декором. Подруге Даше отдала ключи и доверенность на сдачу квартиры.

Мудрые люди не мстят — карма сама сделает всю грязную работу Читайте также: Мудрые люди не мстят — карма сама сделает всю грязную работу

Последним вечером она села на край дивана и записала в блокноте:

«Я не обязана быть героем в чужой игре. Я — живой человек. И я имею право жить своей жизнью.»

Город встретил её слякотью и холодом. Но в воздухе была свобода — и странное чувство облегчения. На новом месте никто не знал, что она когда-то боялась разочаровать мать.

Соседи не шумели. Никто не лез с упрёками.

Через неделю её остановила Татьяна Михайловна из бухгалтерии:

— А вы… только переехали?

— Да.

— Сами?

— Сама. И ни о чём не жалею.

Та кивнула, внимательно глядя:

— Видно по глазам.

Лариса пошла дальше. Медленно, спокойно. Впервые за долгое время — по-настоящему на своих ногах.

Сторифокс