На кухонном столе в квартире Веры Сергеевны красовался фарфоровый набор «Лукоморье» — тот самый, что она когда-то приобрела к свадьбе сына и Марии.
Она неторопливо отполировала чашку с позолоченным ободком, не отрывая взгляда от экрана телефона.
На фото сияли две улыбки: девятилетняя Лиза и Мария, её бывшая сноха, которую сама Вера Сергеевна по-прежнему называла «родной».
Снимок был свежий — из кондитерской. Перед ними стоял разрезанный торт. Резкий звонок в дверь заставил женщину вздрогнуть.
Чашка дрогнула и негромко звякнула о блюдце. Вера Сергеевна поспешно прикрыла сервиз салфеткой, словно прятала нечто запретное, и направилась в прихожую.
На пороге находился Илья, её сын. Он выглядел осунувшимся, с потухшим взглядом.
— Зайдёшь? — негромко спросила она, отступая в сторону.
— На пару минут, — ответил он, стягивая промокшую куртку. — Мне нужно кое-что обсудить.
Он прошёл на кухню и сразу заметил две чистые чашки и два блюдца. Одно — явно его. Второе — Машино, из того самого набора.
— Они опять были здесь? — произнёс он глухо.
— Лиза забегала после занятий. В прошлый раз оставила у меня нотную тетрадь, — сказала Вера Сергеевна, не поднимая глаз. — Я угостила её пирожком с яблоками. Тем самым, который ты любил.
— Мама, довольно! — Илья резко опустил ладонь на стол. Посуда подпрыгнула. — Прекрати этот спектакль! У меня теперь другая жизнь! Другая жена! Наталья. Ты её помнишь? Это моя супруга!
— Разумеется, помню, — вырвалось у неё. — Трудно забыть женщину, из-за которой мой сын исчез из моей жизни…
Она тут же осеклась.
— Никто ни у кого никого не отнимал! — резко ответил Илья. — Я взрослый человек. Я расстался и создал новую семью. Но ты ведёшь себя так, будто мы с Машей просто повздорили, а Наташа — временное недоразумение.
— Я не разводилась с Марией, — упрямо сказала Вера Сергеевна, присаживаясь. — Она мне как дочь. И Лиза — моя внучка. А твоя Наталья… Кто она мне? Посторонний человек. И детей у неё нет. И неизвестно, будут ли.
Илья устало потер лицо.
— Она старается, мама. Она зовёт тебя в гости, приносит твои любимые сладости… А ты даже не впускаешь её в дом, разговариваешь через цепочку.
— Эти сладости покупные. А Маша всегда готовила сама, — буркнула женщина.
— Да при чём здесь еда?! — вспылил Илья. — Речь о простом уважении! Ты проводишь время с моей бывшей женой, гуляешь с ней и моей дочерью, выкладываешь фото, где вы выглядите как единая семья! Ты хоть понимаешь, каково Наташе? Каково мне?
— А мне каково? — голос Веры Сергеевны дрогнул. — Я вижу Лизу урывками! А Мария сидела на этой кухне и рыдала, когда ты ушёл. Она называла меня мамой. А твоя Наталья… Она холодная. Смотрит на эту квартиру, на сервиз, словно на экспонаты. Она хочет стереть всё, что было до неё.
— Она хочет построить будущее. Со мной. И с тобой — если ты позволишь. Но ты держишься за прошлое, будто настоящее — это предательство.
Повисла тяжёлая тишина.
— Наташа сегодня звонила, — продолжил Илья уже тише. — Она плакала. Увидела фотографии в соцсетях. Вы втроём в парке. Подпись: «Мои девочки». И она спросила: «А я кто?»
Вера Сергеевна промолчала.
— Я требую, чтобы это прекратилось, — твёрдо сказал Илья. — Ты причиняешь боль моей жене. И разрушаешь наши отношения. Либо ты принимаешь мою жизнь и мою супругу, либо остаёшься в прошлом. Но тогда не удивляйся, если я буду появляться редко.
— Ты ставишь мне ультиматум? — прошептала она.
— Я оберегаю свою семью, — коротко ответил он.
Илья поднялся. Его взгляд задержался на сервизе.
— И этот хлам… Пора с ним расстаться.
Он ушёл.
Вера Сергеевна подошла к чашке, которую всегда считала «Машиной», и заметила тонкую трещинку у края.
Она провела по ней пальцем и вдруг осознала: прошлое уже было надломлено.
На следующий день зазвонил телефон. На экране высветилось имя Мария.
Женщина долго смотрела на него, затем набрала другой контакт — Наталья.
— Алло?
— Наташ… Это Вера Сергеевна. Если у вас с Ильёй получится… Может, придёте в воскресенье?
— Мы… будем рады, — неуверенно ответили на том конце.
— Я испеку пирог.
Вера Сергеевна убрала сервиз в коробку и открыла переписку с Марией.
Она начала печатать медленно, с усилием:
«Машенька, ты всегда будешь мне дорога и останешься мамой моей внучки. Но нам, наверное, стоит видеться реже. Ради Ильи и Наташи. Лизу я буду ждать всегда».
Она не отправила сообщение сразу.
Зато пошла на кухню — доставать муку и яйца.
К воскресенью, возможно, понадобятся новые чашки.