Решила я себе подработку найти – уборщицей на полставки или что-то наподобие. Полистала интернет, нашла офис, куда требуется уборщица. Всякие вайберы и электронные резюме – не моя стихия. Поступила проще:набрала мобильный номер этого офиса и звоню. Правда, оказалось, я ошиблась при наборе номера. Вместо обычного офиса я попала в стриптиз-бар, но это выяснилось потом. На том конце мне ответил молодой мужчина. И произошёл у нас разговорчик:
— Добрый день, — говорю я. – Звать меня Эва Васильевна. Вам требуется работница?
— Да, свежая работница нам крайне необходима! – обрадовался дядька из стрип-бара. – А вы знакомы с нашей сферой, трудились в ней прежде?
— Спрашиваешь! – отвечаю я. – Чего там хитрого? Встала, нагнулась, подол подоткнула – и пошла тазом наяривать, только корма ходуном! Э-эх!
— Н-да, — говорит дядечка. – Вижу, некоторый опыт у вас имеется. Вы где-то обучались нашему искусству?
— Милый пупсик! – говорю я. – Меня жизнь учила! Мало того, что дома постоянно этим занимаюсь, так ещё вкалывала по этой части в столовой, в военкомате и даже на вокзале!
— О! – говорит дядька озадаченно. – Даже на вокзале?
— Там было сложнее всего, — сказала я. – Круглые сутки чёртова прорва народу толчётся, а ты между ними вытанцовываешь и вытанцовываешь… Бывало, до того надоедят – хлестнёшь по рылу той же тряпкой и в три колена пошлёшь!
— Посылать никого не надо, — говорит хозяин стрип-бара. Все клиенты культурные и охрана есть. Как у вас с ритмикой, пластикой? Я так понял, танцевать вы умеете?
Я не въехала, зачем уборщице нужна ритмика и пластика, но особой проблемы не увидела.
— Как с куста! – говорю. Эва Васильевна и швец, и жнец, и по пляскам спец! Когда стакан усугублю, выдаю любые танцы, от ирландских до индейских! Хоть вприсядку могу, эге-гей-хали-гали!
— Очень хорошо, — говорит дядька, но почему-то настораживается. Теперь скажите, какой у вас возраст? Нам в бар нужны работницы от двадцати до тридцати лет…
Я оторопела. Ни фига себе графские требования к поломойке!
— Молоденькую приспичило? — говорю я. – Ну и дураки! Молодые в нашем деле только вред наносят. Придёт такая фифочка вся из себя, накосячит кругом, потом за ней всё переделывать приходится!
Мой собеседник снова залип в невесомости. Видимо, думал, какие косяки можно переделывать за стриптизёршей.
— И всё-таки, — настаивает он. – Эва Васильевна, сколько вам полных лет?
— Вам нужны от двадцати до тридцати? – говорю. – Изволь! Сложи двадцать да тридцать – мне как раз полста доходит! Я ещё огонь-девка, весёлая и никакой работы не боюсь, не пожалеете!
Мужик всё равно мнётся.
— Эва Васильевна, — говорит. – Стесняюсь спросить: что вас в таком возрасте толкает к нам устраиваться?
Как что? – удивляюсь я. Детки, конечно, выросли, зато внуки пошли. Надо бабушке копеечку подзаработать или нет, внучатам на леденцы?
— Похвальное желание, — вздыхает дядька из бара. – Ладно, посмотрим… Устроит ли вас график работы? Заведение у нас специфическое и работа, как вы понимаете, большей частью вечерняя…
— Вот это как раз не подходит, -говорю я. Понимаешь, лапчик, вечерами я внуков по секциям растаскиваю, потом обратно собираю, мне бы лучше по утрам к вам приходить, всё равно рано встаю. Скажем, часиков в семь?
Тут мужичок начал ощутимо пробуксовывать.
— Эва Васильевна! – говорит. – Какой смысл вам приходить в такую рань, в это время у нас никого нет!
— Так ведь хорошо, что нет! – говорю.Меньше народу – суше подмышками! В семь утра приду, быстро покручусь, тряпками помашу – и на основную работу сдую!
— Охо-хо, — говорит дядька. Ну и соискательница попалась! Эва Васильевна, а какие у вас телесные параметры? Мы предпочитаем модельных девушек классического телосложения…
У меня даже очки на носу вскипели.
— Ты не обнаглел, холоп? – говорю. – На такую должность ещё и моделей тебе подавай? На кой вам бес эти прищепки на ходулях, если я при нужде и за грузчика могу, и за вышибалу, и за директора?
Дядька притих – видимо, соображал, как бы поскорее от меня отделаться.
— Ещё хочу предупредить, Эва Васильевна, — говорит он. У нас к работницам очень жёсткое требование: никакого интима с клиентами!
Ну ваще! Он думал, я зареву, что ли? Плохо он меня знает.
— Умереть не встать! – говорю.Прям без ножа зарезал! Заруби себе на носу: Эва Васильевна не по этому профилю. Не скажу, что я совсем уж против интима, но натерпелась всякого, сам понимаешь: пока стоишь в проходе нараскорячку, какой-нибудь пёс так и норовит ущипнуть.
— Да-да, — соглашается дядька. Бывают такие возмутительные ситуации.
— Но у меня, между прочим, рука тяжёлая и супруг есть! -говорю я. Он и так-то всю жизнь пеняет, что я вечерами полуголой работаю! Я ведь как? Скину с себя всё лишнее, юбку задеру, волосы заколю – и вперёд, на трудовые подвиги! А муж, конечно, дома ревнует и бесится втихомолку.
— С этим всё ясно, — говорит мужик из стрип-бара. Остался вопрос об оплате. Мы платим девушкам по сто тысяч в месяц, не считая чаевых…
Вот тут уже я присела и батарею обняла. Сто косарей?
— Соберите мои бусы! – говорю я. – Да у вас коммунизм! Мне на вокзале пятёрку кое-как платили!
— Сто тысяч за работу топ-лесс! – уточняет дядька. – Если же работать полностью обнажённой – то зарплата до ста пятидесяти!
Вогнал он меня в раздумья. Сижу, прикидываю. Знай я раньше, что где-то за мытьё полов нагишом по сто пятьдесят штук отстёгивают…
Да мне тогда один муж около квадриллиона рублей должен!
Дмитрий Спиридонов