Я уже подходила к дому, когда в сумке зазвонил телефон. Я достала его и ответила брату.
— Привет, Тошка. – Без зазрения совести я называла его детским именем, хотя он был уже взрослым, выше меня ростом.
— Ты не забыла, что у мамы через неделю день рождения? Юбилей, между прочим, — напомнил мне брат.
И очень кстати, потому что я действительно забыла.
— Нет, не забыла, — нагло соврала я. — А ты уже купил подарок?
— Вот по этому поводу я тебе и звоню. Давай встретимся, обсудим.
— Давай. Может, ко мне придёшь? Или завтра в обеденный перерыв встретимся, в нашем кафе? — предложила я.
— Замётано. В двенадцать буду ждать тебя в кафе. Созвонимся, если что, хорошо? Тогда до завтра. — И Антон отключился.
Я его обожаю, моего младшего брата. Он самый близкий для меня человек. Не мама, а именно он. Сейчас мне страшно вспоминать, что когда-то я хотела убить его. До сих пор меня не покидает чувство вины, особенно когда вижу его. И стыда. Не простила бы себе никогда. А тогда…
***
Мои будущие родители учились в институте и дня не могли прожить друг без друга, всюду ходили вместе. А уединиться им было негде. Мама жила с родителями, а мой будущий отец — в общежитии. Единственный выход для влюблённых быть вместе — пожениться. О чём они и объявили родителям мамы. Вздохи, уговоры не спешить, слёзы – не подействовали. Молодые были непреклонны, с жаром отстаивали право на любовь. Родителям ничего не оставалось, как уступить.
Надо сказать, характер у моей мамы такой, что если что вбила себе в голову, то шла напролом. Она уговорила родителей сыграть скромную свадьбу, а на сэкономленные деньги оплатить им съёмную квартиру. Не жить же вместе с родителями в двух комнатах. На том и порешили.
Дорвавшись друг до друга, молодожёны первое время проводили всё свободное время в постели. На занятия приходили не выспавшиеся, утомлённые, распространяя вокруг себя ауру любви и счастья. Как все влюблённые, они считали, что их любовь выдержит все испытания. Да и никаких невзгод не ожидалось в обозримом будущем. Как же они были наивны!
Случилось то, что и должно было случиться – мама забеременела. Для обоих это стало неожиданностью и первым испытанием, которое они прошли с достоинством. Учиться оставалось полтора курса. Ничего, выдержат.
Мама стала капризной. Её мучил страшный токсикоз, всё время хотелось спать. Запахов еды она не выносила, готовить не могла. Отец часто зависал по вечерам в общаге у однокурсников. Начались ссоры на этой почве. Но молодые быстро мирились, тем более что токсикоз прошёл, и мама снова стала готовить.
С моим появлением на свет настал период хронического недосыпания и усталости, да и учёбу никто не отменял. Бабушка с дедушкой брали отпуска по очереди, чтобы сидеть со мной и дать маме возможность доучиться. Мама часто сбегала с лекций и занятий, потому что от скопившегося молока болела грудь.
Её усталость и нервное напряжение передавались и мне. Думаю, поэтому я часто плакала и засыпала только на руках. Мои родители с радостью оставляли меня кому-то и бежали в институт, чтобы передохнуть, а если получится, то и вздремнуть на занятиях.
Любовь любовью, но им не хватало опыта и терпения. Вдруг стали замечать недостатки, высказывать претензии друг другу, считаться, кто что сделал или не сделал. Из-за усталости и недосыпа ссоры разгорались часто и по любому поводу. Отец снова начал сбегать всё в ту же общагу. Приходил поздно вечером, и ссоры вспыхивали с новой силой.
Но вот сданы госэкзамены, получены дипломы, отец пошёл работать. В прошлом остались безденежье и бессонные ночи. Я подросла, меня отдали в ясли, а мама тоже вышла на работу. Но тут я начала болеть. Маме приходилось часто брать больничные. Бабушка с дедушкой ещё довольно молодые, до пенсии далеко, помочь не могли. В общем, жизнь стала подкидывать новые испытания. Отец стал задерживаться на работе…
Однажды он пришёл поздно, и мама устроила очередной скандал.
— Всё, хватит! – крикнул отец. — Я не могу так больше жить. Наша жениться была ошибкой. Мы поспешили… Я люблю другую, — без всякой подготовки и паузы сказал он, собрал вещи и ушёл.
Я этого, конечно, не могла помнить, слишком мала была. Что-то узнала от мамы, что-то рассказала бабушка, до чего-то дошла своим умом, когда подросла.
Не каждая молодая семья выдерживает бытовые трудности и может похвастаться долгожительством. После ухода отца маму словно подменили. Она часто плакала, срывала свою боль и обиду на мне.
Если я проливала чай, роняла на пол печенье, мама говорила, что я безрукая и вся в отца. И я решила, что отец ушёл из-за меня, потому что я плохая. Долго так считала. Так и выросла с чувством вины.
— Все дети как дети, а ты у меня замарашка, везде грязи найдёшь, — ругала она меня. – Криворукая. Вся в отца.
Мне казалось, что один мой вид вызывал в маме раздражение. Наверное, я была недалека от истины, потому что бабушка часто говорила, что я копия отца. Угораздило же меня уродиться похожей на него.
Целью моей жизни стало – не огорчать маму. Отметка ниже пятерки была для меня трагедией. Я из кожи вон лезла, чтобы угодить маме. Но угодить ей было трудно.
Почерк у меня был так себе.
— Что за почерк? Как курица лапой нацарапала. Записи твоего отца тоже разобрать невозможно было, — морщилась мама.
И я сидела вечерами и выписывала буквы, вместо того, чтобы играть. И ведь выработала красивый почерк. Но мама, кажется, даже не заметила этого.
Потом мама снова вышла замуж. Стало легче, потому что она перестала на меня обращать внимание. Дядя Вова часто приходил ко мне в комнату и играл со мной, помогал делать уроки, пока мама не звала его к себе.
Однажды он спросил меня, кого я хотела бы: братика или сестрёнку? Я никого не хотела. Хотела, чтобы любили меня. Я ответила, что братик лучше. Дядя Вова улыбнулся и погладил меня по голове. Мама никогда так не делала. Моё сердце наполнилось благодарностью за ласку.
Те несколько дней, когда мама лежала в роддоме, стали самыми счастливыми для меня. Мы жили вдвоём с дядей Вовой. Ни криков, ни ссор. Я стала звать его папой. Но вот мама вернулась с маленьким свёртком, и моя жизнь снова изменилась.
Брат был слишком маленьким, беспомощным и вечно орал. Как же я возненавидела его. Теперь на меня не обращал внимания и папа. Но время шло. Брат подрос и ковылял за мной по квартире на своих толстых кривых ножкам. Это не доставляло мне радости. Стоило ему упасть или удариться, как мама начинала гневно обвинять меня в этом.
Вся любовь доставалась брату. Мама с гордостью рассказывала о его достижениях за день, забывая обо мне. Лишь отец интересовался моими успехами в школе. Наверное, тогда у меня и созрела мысль, что если не будет брата, то отец будет любить только меня. Даже не мысль, а неопределённое, неоформленное предчувствие.
Когда я окончила третий класс, а моему брату шёл третий год, мы поехали в отпуск на море. Как же было здорово! Тёплое море без конца и края, яркое ласковое солнце, на голубом небе ни единого облачка! Я купалась, собирала ракушки, строила замки из песка. На пляже мы уходили подальше от скопления людей.
В тот день мама загорала, накрыв лицо шляпой с большими полями. Отец читал книгу, сидя рядом с ней. Было очень жарко.
— Можно, я пойду купаться? – спросила я его.
Мой брат тут же запросился тоже. Он всё повторял за мной. Отец отпустил, предупредив, чтобы я следила за Тошкой и не заходила далеко в море.
Ничего такого я не планировала. Мы просто вошли в море. Тошка держал меня за руку и храбро шёл со мной на глубину. Я оглянулась назад. Мама всё так же лежала, прикрыв лицо шляпой, а отец читал книгу. Вода уже доходила до Тошкиной груди, но я продолжала идти дальше. А потом я отпустила руку брата. Он остановился, поднял на меня глаза.
— Смотри, дельфины, — сказала я и показала рукой вдаль.
Тошка сделал ещё шаг и провалился в небольшую яму, волна накрыла его с головой. Я не поймала его, не вытащила, хотя могла бы. Я стояла и смотрела, как он барахтается в воде и захлёбывается. На короткий миг его голова показалась над водой, я поймала его взгляд. В нём не было страха, лишь удивление и непонимание. Тошка снова ушёл под воду.
И тут мне стало страшно. Так страшно, что я развернулась и с криком бросилась к берегу. Отец уже бежал мне навстречу. Он всё понял или увидел, не знаю. Он пробежал мимо меня и в два прыжка оказался в том месте, где Тошка ушёл под воду.
Он его вытащил. Ничего не случилось. Тошка лишь наглотался воды. Но отец тогда так посмотрел на меня, что я готова была провалиться сквозь землю, исчезнуть, лишь бы никогда не видеть этого взгляда. В нём было разочарование во мне.
Я боялась, что он расскажет маме. Но он ничего ей не сказал. Лишь Тошка всё говорил, что видел дельфинов. С тех пор отец никогда не оставлял нас с братом одних. Он мне больше не доверял!
Вот так я чуть не утопила своего брата. Я чувствовала вину пред ним всю жизнь. Он тогда ничего не понял. А если и понял, то быстро забыл.
Школу я окончила с золотой медалью. Передо мной открывались двери любого ВУЗа. Я выбрала учёбу в другом городе, лишь бы уехать подальше.
В группе меня считали отличницей и скромницей. А я была всего лишь несчастным нелюбимым ребёнком, забитым и замкнутым. Парней я сторонилась.
Когда я оканчивала институт, брат сдавал выпускные экзамены в школе. Он тоже рвался учиться в мой город. Никогда не понимала его любви ко мне.
Он уговорил родителей, и они отпустили его. Я сняла для нас с братом квартиру. Родители помогали. Моя ненависть к нему испарилась, я полюбила его всем сердцем. Он очень симпатичный, мой брат.
Со временем у него появилась девушка. Бабушка оставила ей квартиру. Они стали жить вместе. А я всячески прикрывала Тошку. Когда родители собирались приехать к нам, я звонила ему, и он на несколько дней возвращался в нашу квартиру.
Брат стал для меня единственным родным и близким человеком.
***
— Привет! – крикнула я, войдя в кафе и увидев за столиком у окна Тошку.
— Привет. – Он привстал и поцеловал меня в щёку. Со стороны мы могли показаться влюблённой парой. – Я заказал кофе с булочками, как всегда, — сказал Тошка.
— Спасибо. Но я не голодная.
Нам принесли кофе, и мой брат набросился на булочки, как изголодавшийся молодой волк. Я подвинула ему свою тарелку с булочками.
— Так что насчёт дня рождения? – спросила я.
— Есть идея. Мы с Катей придумали одну интересную штуку. Маме точно понравится. Но мне одному не потянуть. Ты согласна вложиться?
— Конечно, — тут же согласилась я.
Мама благодарила меня за подарки, равнодушно смотрела и откладывала в сторону. Весь вечер она хваталась подарками Тошки, подчас нелепыми. Я даже не обижалась. Так чего я буду сейчас выделываться? Я пообещала перечислить брату денег.
— Это будет подарок от нас двоих, — сказал он.
Я кивнула и улыбнулась. Мы обсудили нашу поездку домой. Вдруг Тошка наклонился ко мне.
— Вон тот парень глаз с тебя не сводит, — он хитро подмигнул мне. – Мне пора. А тебе сейчас принесут мороженое, — он встал из-за стола и убежал.
Хитрец. Знает мою слабость к мороженому. Как же я его обожаю. Мне принесли вазочку с шоколадными шариками, а ко мне подсел молодой человек. Я узнала его, встречала в моём офисе. Вот так я познакомилась с моим будущим мужем.
Я перестала бояться матери и пытаться заслужить её одобрения. Я выросла.
Говорят, что дочери повторяют судьбу матери. Неправда. Во мне, наверное, много чего есть от неё. Но я точно знаю, что своих детей буду любить, не смотря ни на что. Сделаю всё для этого.
«Слова, которые слышит дочь, — выражают ли они поддержку, заботу или обижают ее — усваиваются ею как истины о самой себе.
В психологии существует понятие о том, что «зло сильнее добра». Это означает, что негативные события оказывают намного более важное и долгосрочное воздействие, чем позитивные. Именно дурные моменты врезаются в память. Ещё долго после того, как развеются впечатления от отпуска на море, мы помним ужасный обратный рейс, шумного пьяного соседа и потерю багажа»
Пег Стрип «Нелюбимая дочь»
«Ребёнок нуждается в нашей любви больше всего именно тогда, когда он меньше всего её заслуживает»
Э. Бомбек