— Алиночка, ты же не возражаешь, если мы у вас Новый год отметим? — свекровь уже протискивала через порог чемодан размером с добротный комод, а за её спиной маячили сестра мужа с детьми. — Мы ненадолго, только на праздники!
Нежданная компания появилась ровно в тот момент, когда я развешивала над камином гирлянду из сушёных мандаринов. Мы с Игорем готовили их целую неделю. Сидели вечерами на кухне с кружками глинтвейна и мечтали о спокойной ночи вдвоём — нашем маленьком празднике. В квартире стоял аромат специй и цитрусов.
Кружок мандарина выскользнул из пальцев и покатился по паркету, оставляя за собой блестящий след от декоративных крошек.
Бывают секунды, когда время будто вязнет. Ты успеваешь заметить всё.
Вот племянница Катя уже тянется к моим коллекционным чашкам.
Вот племянник Артём с размаху лупит грязным ботинком по двери — где он вообще умудрился найти грязь в конце декабря?
А вот сестра мужа Оля с видом королевы осматривает гостиную, словно попала не в квартиру в центре города, а в заброшенный амбар.
— Мы же договаривались, — начала я.
Я всегда звала мать мужа мамой — так было принято в их семье.
— О чём договаривались? — она уже стаскивала шубу и бросала её на мой любимый розовый пуф. — Семья должна быть вместе в праздники! А ты, Алина, вечно со своими закидонами. То ремонт, то недомогание, то ещё что-нибудь выдумаешь!
Катя, восьмилетняя копия матери с такими же мутноватыми глазами, добралась до стеллажа и схватила антикварную фарфоровую фигурку.
Я рванулась к ней, но тёща перекрыла дорогу своим массивным телом. На ней было бордовое платье из тонкого трикотажа, натянутое так плотно, будто упаковка на варёной колбасе.
— Не трогай ребёнка! — гаркнула она. — Вечно ты к детям цепляешься! Вот потому у вас с Игорем и своих нет! Детей ты не любишь, эгоистка!
Это было особенно больно.
Она ведь знала про три замершие беременности. Про бесконечные обследования. Про то, как я рыдаю в ванной, глядя на тест с одной-единственной полоской.
Фигурка, разумеется, разлетелась вдребезги. Осколки рассыпались по полу. Катя разревелась — не от страха и не от стыда, а просто чтобы её пожалели.
— Подумаешь, безделушка, — Оля прижала дочь. — У нормальных людей дети важнее вещей.
Я опустилась на корточки и стала собирать осколки.
— Игорь говорил, что вы собирались к тёте Зое в область, — тихо сказала я.
— Зойка ногу подвернула! — отрезала тёща. — И вообще, хватит тут распоряжаться! Мой сын имеет право встретить праздник с матерью!
Тем временем Артём врубил телевизор на полную громкость — мультики с визгами и взрывами — и начал прыгать по нашему бежевому дивану в грязной обуви. Мы с Игорем выбирали его три месяца, объездили полгорода.
— Артёмка с дороги устал, — протянула Оля, даже не взглянув на меня. — Ему нужно выплеснуть энергию. А у вас тут душно. И где ёлка?
— Какая ёлка? — я поднялась, сжимая ладонь, порезанную осколками.
— Обычная, новогодняя! — возмутилась тёща. — Алина, ты совсем с катушек слетела? Какой Новый год без ёлки?
— У меня аллергия на хвою, — ответила я. — Игорь в курсе. У нас искусственная, очень красивая…
— Фу, — сморщилась Катя. — Искусственная — это для бедных.
Я молча ушла в ванную промыть руку и заклеить порез. Вернувшись, я увидела в гостиной настоящую, огромную ель, сочащуюся смолой. В горле тут же защекотало.
— Откуда она? — я не верила глазам.
— Внизу продают! — сияла тёща. — Прямо у подъезда!
Глаза начало жечь, горло сжималось. Я полезла за таблетками, руки дрожали, лекарства рассыпались по полу.
— Опять твои фокусы! — тёща стояла в дверях. — Вечно ты что-нибудь изображаешь, лишь бы праздник испортить! Нормальные женщины радуются гостям!
Я проглотила сразу несколько таблеток, но отёк уже начинался. В зеркале на меня смотрело опухшее лицо с узкими щёлками глаз.
Игорь вернулся только через час.
— Алинка, я шампанское охладил! — весело крикнул он из прихожей.
Увидев происходящее, он застыл. Я сидела в кресле с ингалятором, дети бесновались на диване, тёща командовала украшением ёлки.
— Мама? — растерялся Игорь. — Вы что тут делаете? И ёлка зачем? Алине же нельзя…
Он молча подошёл, выдернул ель из ведра и потащил к выходу.
— Игорь! Ты с ума сошёл?! — взвизгнула тёща. — Детям нужна ёлка!
— Дети сейчас увидят, как защищают свою семью, — спокойно ответил он.
Ёлку мы отдали соседям. Я сразу смогла дышать легче, но тёща не унималась.
— Алиночка, солнышко, — заискивающе пропела она. — Дай денег на украшения. Детям ведь праздник нужен. Мы с Оленькой съездим…
Я дала деньги, лишь бы они ушли. Игорь уехал за лекарствами, а я легла на диван и закрыла глаза.
Проснулась от тряски. Надо мной по стене полз механический Санта-Клаус, хохоча «хо-хо-хо».
— Круто, да? — радовался Артём. — Бабушка сказала, ты обрадуешься!
Свекровь стояла в дверях и говорила по телефону:
— Да, Верочка, приезжайте! И Танечку берите. Места у нас хватает. Алина? Алина не против, она у нас радушная.
Я поняла: если промолчу, будет катастрофа.
— Всё. Хватит. Собирайтесь, — сказала я.
— Ты что себе позволяешь?!
— Я позволяю себе жить в своём доме так, как хочу, — ответила я спокойно. — Без аллергенов, без разрушений и без незваных гостей.
Дальше была истерика, угрозы, попытка оговора. Но Игорь всё видел сам.
Родственники уехали злые и шумные. А мы остались вдвоём — с пятнами на диване, осколками в мусорном ведре и бутылкой шампанского.
— За нас? — спросил он.
— За нас, — ответила я.
Новый год мы встретили при свечах и с доставкой еды.
И очень надеялись, что в следующий раз к нам никто не заявится без приглашения.