Маргарита резко влетела в спальню, где Анна только что расставила на столе праздничный завтрак для мужа. Впервые за полгода они остались вдвоём после отъезда дочери в другой город.
— Кирилл! Кирюшенька! — Маргарита Петровна уверенно отстранила невестку от двери и протиснулась внутрь.
Кирилл никак не отозвался, и женщина с упрёком уставилась на Анну.
— Где мой сын? — резко осведомилась она. — Почему он не берёт телефон? У меня снова заело балконную дверь!
— Он принимает душ, Маргарита Петровна, — спокойно заметила Анна.
— В душе?! — свекровь недовольно фыркнула. — А я тут, значит, мучаюсь с этой дверью?! Позови его сразу же!
Дверь ванной приоткрылась, и на пороге появился Кирилл.
— Мама? — удивлённо произнёс он. — Что за шум? Что случилось?
— Кирюшенька! — Маргарита Петровна бросилась к сыну. — Балкон снова заело! Я же просила тебя ещё на прошлой неделе глянуть! А ты всё откладываешь и откладываешь!
Анна заметила, как лицо мужа изменилось. Ещё несколько минут назад он улыбался, предвкушая редкое утро вдвоём. Теперь его плечи осели, а взгляд сделался виноватым.
— Мам… — пробормотал он. — Ну… может, это не так уж срочно?
— Срочно! — всплеснула руками Маргарита Петровна. — И что?
— Просто мы с Аней хотели сегодня за город съездить, отдохнуть…
С каждым словом Кирилл выглядел всё более виноватым. Анне даже показалось, что он будто уменьшается, а Маргарита, наоборот, разрастается и заслоняет его собой.
— Отдыхать? — сузила глаза свекровь. — Когда у матери проблемы? Вот уж не думала, Кирилл, что услышу такое от тебя!
— Но мама…
— Никаких «но»! — воскликнула она. — Ты мой единственный сын, я должна рассчитывать на твою помощь!
Кирилл тихо вздохнул.
— Ладно, мам. Дайте мне минут пятнадцать, переоденусь и зайду.
— Вот молодец! — Маргарита Петровна прямо расцвела. — Я знала, что мой мальчик никогда меня не оставит!
Когда за свекровью закрылась дверь, в квартире воцарилась напряжённая тишина.
— Ань, прости, — Кирилл подошёл к жене и попытался обнять её. — Ты же понимаешь, я не могу её бросить. Она одна, ей трудно…
Анна посмотрела на мужа и усмехнулась:
— Конечно, зачем звать мастера, если можно дёрнуть сына, правда?
— Ну, не говори так о маме… — попросил он.
— А как мне говорить? — голос Анны поднялся. — Как, Кирилл? Это же повторяется каждую субботу! Вспомни, на прошлой неделе у неё труба потекла. А до этого — розетка искрила. И всегда именно утром в выходные!
— Просто совпадение, — пожал плечами муж.
— Совпадение? — Анна нервно рассмеялась. — Да она не желает, чтобы мы оставались наедине! С тех пор, как Лена уехала учиться, твоя мама словно сорвалась с цепи!
— Аня! — Кирилл вспыхнул. — Это моя мать! Я не позволю тебе так говорить о ней!
— Не позволишь? — горько усмехнулась она. — Интересно… А что ты мне ещё запретишь? Может, дышать без разрешения твоей мамочки?
— Хватит передёргивать! — раздражённо отозвался Кирилл. — Мама, в отличие от многих, не вмешивается в нашу семью и не учит тебя на каждом шагу!
— Ну спасибо, великодушие… — язвительно заметила Анна.
— Всё! — резко сказал Кирилл. — Я схожу к ней, она же рядом живёт. За часик управлюсь, и мы всё равно съездим.
— Ты не управишься, — покачала головой жена. — Она не отпустит. Сначала дверь, потом магазин, потом накормит борщом. А вечером обязательно заболит сердце.
— Откуда ты знаешь? — нахмурился он.
— Потому что это происходит всегда!
Кирилл махнул рукой и пошёл одеваться.
…
— Знаешь, — сказала тихо Анна, когда он натягивал рубашку, — когда мы только поженились, я думала, что твоя забота о матери — это прекрасно. Я верила, что и обо мне ты будешь так же заботиться. Но, видимо, ошиблась…
— Ань…
— Подожди. Дай договорить. Я ошиблась, потому что ты вовсе не заботливый сын. Ты просто послушный мальчик. Которому сорок пять, но он до сих пор не умеет сказать «нет» мамочке.
Кирилл резко обернулся, лицо налилось краской.
— Это неправда! — выдохнул он.
— Правда, Кирилл. Ты даже сейчас, ругаясь со мной, поглядываешь на часы — вдруг мама ждёт и сердится, что ты задержался.
— Хватит! — рявкнул он.
— Нет, не хватит! Двадцать лет я терпела! Думала, ты повзрослеешь. Думала, когда Лена родится, поймёшь, что у тебя своя семья. А ты так и остался маменькиным сынком.
— Если тебе так плохо со мной… — сквозь зубы сказал он, — может, стоит что-то поменять?
— Может, и стоит, — холодно ответила Анна. — Иди. Мама ждёт.
Он ещё секунду смотрел на жену, потом молча вышел и прикрыл дверь.
Анна подошла к окну и увидела, как муж поспешил к соседнему дому.
— Даже на работу он так не торопится, — горько подумала она.
…
Какое-то время назад, пока Лена ещё училась в школе, всё было иначе. Кирилл хотя бы пытался сопротивляться материнскому натиску. Но после её отъезда Маргарита Петровна оживилась. Она названивала сыну по нескольку раз в день, а просьбы становились всё нелепее. А Кирилл сдавался всё быстрее…
Телефон зазвонил. На экране — имя младшей сестры.
— Привет, Светка, — голос Анны дрогнул.
— Привет, Анька. Ты чего пропала? Всё в порядке?
— Да так… нормально.
— Я тебя знаю. Слышу по голосу — ненормально. Рассказывай.
Анна сначала хотела отделаться дежурной фразой, но вдруг разрыдалась.
— Ань! Что такое?
— Света… я больше не могу. Устала.
— Давай быстро выкладывай!
И Анна всё выговорила. Про свекровь, которая методично рушит их брак. Про мужа, который превращается в безвольного мальчишку. Про усталость и отчаяние.
— И что делать думаешь? — спросила сестра.
— Не знаю. Люблю ли я его ещё? Или любила? Но жить так больше не могу.
— А поговорить с ним нормально?
— Сто раз пробовала! — вскинулась Анна. — Он не слышит. Для него слова матери — закон. А я для него эгоистка.
— Закон… А про долг мужа он вспомнил?
— Да какой там долг… — горько усмехнулась Анна. — Знаешь, что бесит сильнее всего? Маргарита Петровна вовсе не беспомощная старушка! Она здорова, у неё подруги, хор, дача. Но стоит нам с Кириллом что-то спланировать — сразу «катастрофа».
— Классика жанра, — заметила сестра. — Стареющая мамаша тянет сына под каблук.
— Она его уже давно держит там, — вздохнула Анна. — Помнишь, мы хотели впервые за три года в отпуск? А он заявил: «Мама сказала, в Турции неспокойно, давай лучше на дачу». И всё.
— И ты согласилась?
— А что мне оставалось? Кричать? Ультиматумы ставить? Я устала воевать.
Света помолчала и осторожно сказала:
— Может, тебе стоит уехать? Хоть ко мне с Витей. Пусть он сам решает.
— Если я уеду, он просто переселится к маме. Она будет довольна.
— Ань, но так нельзя. Подумай хотя бы.
Анна понимала — сестра права. Но сделать решительный шаг всё равно боялась.
…
С момента ухода Кирилла прошло больше трёх часов. Анна подождала ещё немного и набрала его номер.
— Да, — голос мужа звучал уставшим.
— Ты где?
— У мамы. Дел оказалось больше, чем я думал. Дверь сделал, но она попросила ещё в магазин заехать.
— Понятно.
— Ань, не сердись. Я правда скоро.
— Нет, вряд ли, — ответила она. — Потом обед у неё, борщ. Потом просьбы к соседям помочь. А вечером — приступ.
— Ну зачем ты так…
Кирилл вернулся только к восьми вечера. Вид у него был измотанный.
— У мамы случился приступ, — глухо сказал он.
Анна кивнула и усмехнулась.
— Чего смеёшься? — нахмурился муж.
— Так, ничего. Просто приступы у твоей мамы всегда совпадают с тем, что ей не нравится. Помнишь, как она в больницу угодила, когда мы в Турцию собрались?
— Это совпадение!
— Ну конечно…
Её ирония его задела.
…
— Аня, это моя мать! — тяжело произнёс Кирилл.
— И что? — отрезала она. — Это даёт ей право рушить наш брак?
— Она ничего не рушит!
— Ничего? Тогда почему каждые выходные у неё «несчастье»? Почему она считает нормальным врываться к нам в субботу утром?
— Она просто привыкла…
— А ты позволяешь! Тебе проще подчиниться, чем наконец отрезать пуповину.
Кирилл смутился.
— Это несправедливо…
— Несправедливо? Я же не прошу тебя бросить мать! Я прошу быть мужем! Хозяином дома! Мужчиной наконец!
— Я мужчина!
— Тогда почему мамочка решает, куда мы едем, как живём и что делаем?
— Она не решает, она советует…
— Советует? — Анна горько рассмеялась. — Она приказывает. А ты подчиняешься.
— Всё, хватит! — взвился Кирилл. — У меня голова болит.
— Вот! — опять рассмеялась Анна. — Голова болит — как у твоей мамы, когда разговор неприятный.
— Аня…
— Что? Правда глаза колет? — Она резко повернулась к нему. — Все эти годы я боролась за тебя с твоей матерью. А ты стоял в стороне и ждал, кто победит.
— Это неправда…
— Правда. И знаешь что? Я устала бороться. Женщина не должна воевать за мужчину. Должно быть наоборот.
И, выдержав паузу, добавила:
— У тебя есть выбор, Кирилл. Либо ты муж, хозяин и мужчина. Либо сын, который живёт у мамы. Навсегда.
— Ультиматум? «Или она, или я»?
— Называй как хочешь. Но я не буду третьей лишней в своём браке.
Кирилл прошёл к полке, провёл рукой по книгам.
— Мы столько лет вместе… И ты всё перечёркиваешь?
— Я ничего не перечёркиваю. Я прошу тебя определиться.
— А если я хочу быть и мужем, и сыном?
— Ты пробовал. Не вышло.
— По-моему, всё нормально.
— Нормально? Ну что ж. Тогда я умываю руки. Просто знай: в нашей семье балом правит твоя мать.
— А может, ты ревнуешь? — прищурился он.
— Ревновать к контролю? Кирилл, ты хоть одно решение можешь принять без её одобрения?
Он молчал.
— Вот и всё. Если сейчас уйдёшь — назад я тебя не приму.
— Ты серьёзно?
— Абсолютно. Мне сорок три, и я не собираюсь до конца жизни воевать за внимание мужа.
Кирилл вышагивал по комнате, хрустя пальцами. Потом резко остановился:
— Нельзя так ставить вопрос!
— Можно. И нужно. Потому что твоя мать никогда не смирится, что у тебя есть семья.
Он постоял, потом достал сумку, кинул туда вещи и вышел.
Анна проводила его взглядом.
— Всё, — подумала она. — Это нужно было сделать двадцать лет назад.
…
Прошла неделя. Кирилл не появлялся, не звонил. Звонила Маргарита Петровна — по нескольку раз в день. Анна сначала не брала, потом решила ответить.
— Аня! Наконец-то! — прогремел голос свекрови. — Что это за выходки?!
— Что такое?
— Что такое?! Кирилл уже неделю у меня живёт! Измучился!
— Он сделал выбор, — спокойно сказала Анна. — Вы добились своего.
— Добилась? — свекровь зашипела. — Кирилл подал на развод!
Анна приподняла брови. Это было неожиданно.
— Ну что ж, его право.
— Да! И он всё у тебя заберёт! Квартиру тоже! Останешься ни с чем!
— Посмотрим.
Свекровь бросила трубку.
…
Вечером позвонила Света.
— Ну и отлично! — обрадовалась она. — Ты теперь свободна!
— Без мужа…
— Да какой он муж? Маменькин сынок. Ир, ты ничего не потеряла.
— Двадцать лет потеряла.
— Нет. Ты получила опыт. А это дорогого стоит.
…
Прошла ещё неделя. Анна готовилась к разводу. Квартира была её — от родителей, поэтому спокойно. Оставались общими машина и дача.
И вдруг раздался звонок в дверь. За дверью — Кирилл.
Анна открыла, но перегородила проход.
— Зачем пришёл?
— Я… вернулся.
— Зачем?
— Пусти, не хочу, чтобы соседи слышали.
— Да весь двор уже знает! Ладно, заходи.
Он прошёл в гостиную, замялся.
— Ну?
— Ань… Я не могу больше жить с мамой. Она меня замучила — капризами, требованиями, приступами.
— Правда?
— Правда… Я понял, что был неправ. Я должен был быть рядом с тобой.
— Должен был. Но не был. И не будешь. Люди не меняются.
— Я изменился!
— Ты научился ей отказывать?
Он опустил глаза.
— Вот видишь. Ничего не изменилось.
— Я скажу ей…
— Уже сказал?
Он снова промолчал.
— Кирилл, ты в курсе, что мы разводимся?
— Разводимся? С чего вдруг?!
— Потому что твоя мама сказала, что ты подал на развод.
— Я?! Я не подавал! Это бред!
— Ну раз не подавал, значит, подам я.
— Ань, зачем так?
— Всё. Иди к маме. Ты уже пять минут здесь, вдруг у неё приступ?
Развелись быстро. Квартира осталась за Анной. Машину и дачу продали и поделили.
Кирилл переехал в другой район. С Маргаритой Петровной Анна теперь иногда сталкивалась в магазине — и обе делали вид, что они незнакомы.