— Опять жуёшь на ночь, Кирилл.
Мария Петровна остановилась в дверях кухни, окинула взглядом зятя за столом. Тот замер с бутербродом на полпути ко рту, поперхнулся чаем.
— Детям стыдно будет за такого отца.
Свекровь прошла к столу, устроилась напротив. Её глаза уставились в живот Кирилла, выпиравший из-под майки. Он торопливо втянул его, но было поздно.
Лена у плиты застыла с половником в руке.
— Мам, он только с работы пришёл, — тихо произнесла она, не поворачиваясь.
— С работы, с работы, — качнула головой Мария Петровна. — А в животе что, пустота? Утром не завтракал? В обед не ел?
Кирилл отодвинул кружку, сглотнул.
— Мария Петровна, я просто чай попиваю.
— С тремя бутербродами. Я считаю.
Она пододвинула стул, устроилась удобнее, словно готовилась к долгому разговору. Кирилл глянул на жену — та стояла спиной, плечи напряжены.
— Сосед Виктор, — продолжала Мария Петровна, — каждое утро бегает. В любую погоду. Подтянутый, крепкий. А ты?
Кирилл молча убрал кусок хлеба на тарелку. Встал, не глядя на свекровь.
— Пойду телевизор включу.
— Вот-вот, — кивнула ему вслед Мария Петровна. — Диван — твоя стихия.
На следующий день в магазине Лена встретила соседку Галину у кассы. Та разгружала тележку и вздыхала.
— Опять одни овощи покупаю, — пожаловалась Галина. — Мой Виктор пропадает в спортзале, дома не застанешь. То тренировка, то массаж, то ещё что-то. Работать некогда. Я уже устала ругаться.
Лена кивнула, перекладывая покупки.
— А мама, наоборот, Кирилла пилит, что он спортом не занимается.
Галина изумлённо приподняла брови.
— Да ну? Главное — чтобы человек был хороший. А эти качки… они только о себе думают. Виктор меня в последний раз когда обнимал — и не вспомню.
Она достала кошелёк, пересчитала мелочь.
— У моего хоть живот есть, зато рядом всегда. И детей по субботам в цирк водит.
Лена впервые за день улыбнулась.
Дома после обеда Саша ввалился после школы, бросил портфель у двери. Прошёл на кухню, молча сел за стол. Лена обернулась от плиты — лицо сына было мрачным.
— Что случилось, родной?
Мальчик крутил ложку в тарелке.
— Ничего.
— Так не бывает. Говори.
Саша поднял глаза. В них стояли слёзы.
— Одноклассники сказали, что у меня папа толстый.
В коридоре послышались шаги — Кирилл возвращался из ванной. Услышав слова сына, он застыл. Лена быстро обняла мальчика.
— Не слушай их, дорогой. Папа самый лучший.
— А Серёга Волков сказал, что папа как бегемот, — шмыгнул носом сын.
Шаги возобновились. Кирилл прошёл мимо кухни, голову не поднял. Лицо каменное, челюсти сжаты.
Поздно вечером Кирилл набрал номер друга.
— Стас, не спишь? — голос звучал устало.
— Да не, телек смотрю. Что у тебя?
Кирилл прошёлся по комнате, остановился у окна.
— Ты в спортзал ходишь?
Станислав засмеялся.
— Ты что, рехнулся? Когда? Работа, семья, дача. Жена не жалуется.
— А то свекровь измучила нравоучениями.
— Забей. Все они такие. Моя тоже вечно придирается.
Кирилл потёр переносицу.
— А детям как смотреть в глаза, если их дразнят?
— Да брось. У ребят всегда повод найдётся. Завтра новое придумают.
В субботу на детской площадке Мария Петровна качала Вику на качелях. Лена сидела на лавочке, наблюдала. К калитке подбежал Виктор в спортивном костюме, запыхавшийся после пробежки.
— Лена, видишь, каким должен быть муж? — свекровь кивнула в его сторону. — Вот Виктор держит себя в форме!
Виктор услышал, неловко улыбнулся.
— Да что вы, Мария Петровна. Просто привычка.
Лена покраснела, опустила глаза.
— У каждого свои заботы, мам.
— Какие заботы? — не унималась свекровь. — Лень и обжорство — не заботы. Посмотри на Виктора: подтянутый, энергичный. А твой?
Виктор покрутил головой и поспешил домой.
— Ну, я пошёл. Увидимся.
— А твой только с дивана на кухню переползает, — упрямо качнула головой Мария Петровна.
Лена промолчала, сильнее качнула дочку.
В понедельник в столовой на работе коллега Ирина разворачивала бутерброды.
— Мой Пётр тоже располнел после свадьбы, — рассказывала она. — Раньше занимался, а теперь только телек смотрит. Но я молчу.
Лена кивнула.
— А мама всё Кирилла пилит. Говорит, детям пример плохой.
— Да что она понимает? — махнула рукой Ирина. — Главное — что он добытчик хороший и детей любит. А мускулы — ерунда. У моего соседа пресс кубиками, так он жену дважды колотил.
Она задумчиво пожевала хлеб.
— Лучше с животиком и добрый, чем накачанный и злой.
Эти слова крепко засели в голове Лены.
Вечером она заехала за дочкой. Вика рисовала семью в альбоме: себя, брата, маму и папу — большого, с широкой улыбкой и сердцем на груди.
— Почему папа такой огромный? — удивилась Мария Петровна.
— А он и есть большой! — с гордостью сказала Вика. — Он меня на руках носит. Сильный и добрый. Сказки рассказывает, как медведь добрый.
Лена замерла в дверях, слышала каждое слово. Свекровь молча гладила внучку по голове.
На следующий день Кирилл встретил у подъезда соседа Игоря. Тот курил, его живот натягивал майку до предела.
— Слышал, твоя тёща всех мучает темой спорта? — усмехнулся Игорь.
Кирилл кивнул.
— Говорит, на Виктора равняться надо.
— А я скажу так: лучше пузо, чем характер гнилой. Этот твой Виктор вчера жену до слёз довёл. Кричал, что она мешает тренировкам.
Кирилл нахмурился.
— Серьёзно?
— Серьёзно. А моя хоть и ворчит, но знает: домой приду трезвый и не злой. Детей в цирк вожу, подарки покупаю. Мышцы — хорошо, а семья важнее.
Через неделю Кирилл сидел в кабинете врача. Терапевт хмуро смотрела в бумаги.
— Давление повышено, — сказала она. — Лишний вес есть. Тридцать килограммов. Если не заняться собой, будут проблемы.
Кирилл сжал кулаки.
— А то свекровь пугает, что развалина я.
Врач подняла глаза.
— Она не совсем ошибается. Подумайте о здоровье. И о детях.
Она выписала направления.
Кирилл вышел на улицу, мял бумаги в кармане. Страшно стало впервые — не из-за насмешек и не из-за свекровиных упрёков, а из-за слов про детей.
Поздно вечером Лена звонила подруге Ольге, пока Кирилл укладывал детей.
— Мама снова Кирилла задела, — жаловалась она тихо. — Я уже устала от этих перепалок. То она ему про живот, то он ходит мрачный и молчит.
— А ты сама что думаешь? — спросила Оля.
Лена прижалась лбом к холодному стеклу.
— Я не знаю. С одной стороны, мама права — здоровье важно. С другой — он ведь не пьёт, не гуляет, детей обожает.
— У меня свекровь тоже мужа пилит постоянно, — вздохнула Оля. — Но я сказала: или молчит, или съезжает. Я не собираюсь разрываться.
Лена задумалась над словами подруги. За стеной слышался голос Кирилла — он читал Вике сказку про медведей.
В субботу на рынке они с матерью встретили знакомую Тамару. Та, как всегда, рассыпалась похвалами:
— Мой-то какой спортивный! Каждый день бегает, в зале торчит!
Мария Петровна важно кивнула.
— Вот видишь, Лена. А твой только ест да лежит.
Лена прикусила губу, отвернулась к прилавку. Но Тамара неожиданно вздохнула.
— Хотя, знаете… Мой-то красивый, а характер — беда. Вчера дочка двойку принесла, так он её до слёз довёл. С детьми почти не сидит — тренировки важнее.
Она взяла пакет с овощами, покачала головой.
— А ваш Кирилл детей обожает, жену не трогает. Это дороже любых мускулов, честное слово.
Мария Петровна замерла, глядя на Тамару во все глаза. Сомнения впервые зашевелились в её голове.
На следующий день Саша подошёл к отцу. Кирилл сидел на диване с телефоном, усталый.
— Пап, а давай зарядку вместе делать?
Кирилл поднял голову, удивлённо посмотрел на сына.
— Зарядку? С чего вдруг?
— Физрук сказал, полезно. И чтоб ребята не смеялись.
В его голосе слышалась надежда. Кирилл отложил телефон, серьёзно посмотрел в глаза сына.
— Ты правда хочешь?
Саша кивнул.
— Хочу быть сильным, как ты. И чтоб бабушка не ругалась.
Кирилл растроганно обнял его.
— Хорошо, сынок. Завтра утром начинаем.
Утром в субботу отец и сын делали простые упражнения в гостиной: отжимания, приседания, наклоны. Кирилл показывал, Саша повторял. Оба сопели и смеялись.
— Раз-два, спину держи! — подбадривал Кирилл.
Лена заглядывала из кухни и улыбалась. Вика вбежала в пижаме — тоже захотела заниматься.
Вскоре пришла Мария Петровна. Замерла в дверях, наблюдая: Кирилл поправляет сыну руки, гладит по голове. Саша смотрит на отца с восхищением. Лицо свекрови смягчилось.
— Молодцы, — сказала она тихо.
За ужином Саша радостно рассказывал:
— Мы с папой зарядку делали! Я десять раз отжался! А завтра ещё будем!
Вика хлопала в ладоши:
— И меня возьмите! Я тоже хочу быть сильной!
Лена накладывала картошку, радуясь детскому восторгу. Но Мария Петровна вдруг качнула головой.
— Это, конечно, хорошо. Но надо в спортзал записаться. А то баловство одно. И детям не стыдно будет — другие папы и работают, и в зал ходят. А наш только диван прокачивает.
Повисла тишина. Кирилл медленно поднял голову, в его глазах вспыхнуло опасное.
— Мария Петровна, — голос звучал тихо, но отчётливо, — я провёл с сыном час. Мы вместе тренировались, он был счастлив. А вы опять всё испортили!
Он резко встал, руки дрожали.
— Всё! Хватит! Не вам решать, как мне жить! В моём доме вы командовать не будете! Чтобы я подобного больше не слышал!
Вика заплакала. Саша съёжился. Мария Петровна побледнела, тяжело дыша, поспешила к выходу. Дверь хлопнула так, что задрожали стёкла.
Лена обняла детей, посмотрела на мужа с упрёком.
— Ну зачем так? Она же мама. И всё при детях.
Кирилл провёл рукой по лицу, рухнул на стул.
— Извини. Нервы не выдержали. Надоело постоянно слышать, что я плохой отец и муж.
Он посмотрел на детей, сердце сжалось.
— Детки, папа не хотел кричать. Просто очень устал.
Лена гладила малышей, но понимала мужа — сама тоже устала.
Два дня Мария Петровна не звонила. Дома стало тише. Кирилл с Сашей продолжали зарядку, мальчик снова выглядел весёлым.
На третий день Лена позвонила матери:
— Мам, как ты? Может, приедешь к нам?
— Лучше ты ко мне, — устало ответила та.
Через час они сидели за столом. Чай остывал в чашках.
— Мам, Кирилл просит прощения. Он не хотел обидеть.
Мария Петровна вздохнула, посмотрела в окно.
— Может, я и правда перебарщиваю? Внуки его обожают, ты счастлива.
Лена взяла её за руку.
— Мам, он хороший. Просто не терпит критики. Особенно при детях.
— Я хотела как лучше, — прошептала свекровь. — Чтобы здоровый был, красивый.
— А он и так красивый. Для нас. И добрый, и любящий.
Они посмотрели друг на друга с пониманием. Что-то в их отношениях изменилось — появилось чувство границ.
— Приходи в воскресенье, — сказала Лена. — Только… без упрёков Кириллу, ладно?
Мария Петровна медленно кивнула.
Через неделю за воскресным обедом Саша снова рассказывал про зарядку. Мария Петровна слушала молча, иногда кивая. Когда он добавил, что теперь ребята не смеются, а завидуют, она впервые улыбнулась:
— Молодец, внучек.
Кирилл осторожно посмотрел на неё. Напряжение ещё витало, но уже не таким острым. Они учились жить заново — уважая границы друг друга.