Кристина сидела на деревянной лавочке в небольшом сквере. Солнце пробивалось сквозь густую листву лип, птицы перекликались где-то наверху, дети носились неподалёку. Летний день казался почти нарисованным — ярким, прозрачным, лёгким. Рядом с ней устроился Егор — высокий, долговязый, с огненно-рыжими волосами и веснушками, раскиданными по носу и щекам. Вчера они ещё были школьниками, а сегодня уже — выпускники. Всё казалось новым, чистым и неопределённым.
— Представь, — заговорила Кристина, её глаза загорелись, — мы идём по столичным улочкам, над головой — мосты, воздух пахнет рекой… Утром торопимся в университет, пьём кофе на бегу… Своя жизнь, своя свобода.
Она мечтала вслух и сама верила в каждое слово.
Егор слушал её, будто заворожённый.
— Знаешь, чего я жду сильнее всего? — спросил он, чуть наклонившись. — Того момента, когда мы будем просыпаться вместе, завтракать, строить свой день. Это уже будет наша жизнь, не чья-то, а наша. А потом… потом мы поженимся.
Кристина улыбнулась, уткнулась подбородком в ладонь.
— Романтик ты мой. Но я этого тоже очень хочу.
Тишину прервал звонок телефона. На экране высветилось: «Мама».
— Сынок! — голос Веры звучал радостно и звонко. — Как вы? Мы тут с папой вареники лепим, вся семья собралась: бабушка, тётя с мужем, все поздравляют тебя с окончанием школы!
— Мы с Кристиной в сквере. Скоро домой.
Кристина знаками показала, что сегодня к ним не поедет: её ждут дома, а дома — лишние вопросы. Егор понял, но промолчал.
— Замечательно! — продолжила Вера. — Раз уж вы собираетесь жить вместе, как семья, нам пора бы познакомиться с её родителями. Интересно ведь, что это за люди. Да и связь поддерживать нужно. Вы ещё молодые, поддержка старших вам необходима.
— Да, мам, — сдержанно ответил он.
Кристина поднялась, взяла сумку и обняла Егора так крепко, словно боялась отпустить. Потом торопливо побежала к остановке.
— Мам, слышу, — тихо добавил он в трубку. — Надо познакомиться…
Но сердце у него упало. Он знал: эта встреча не принесёт ничего хорошего.
Дома пахло тестом, луком и мясом. На кухне кипела жизнь. Отец и мать в одинаковых фартуках спорили о толщине теста, бабушка — бодрая, хоть и седая, лепила вареники быстрее всех. Младшая сестра Настя тянулась к миске, но всякий раз попадалась и заливалась смехом.
— Вот и наш герой! — воскликнула Вера, заметив сына. — Рассказывай, как гуляли? Кристина определилась, куда поступать?
Егор умолчал о главном.
— Мы всё ещё думаем… — уклончиво ответил он.
Но потом решился:
— Квартира в столице ведь наша? Для нас с Кристиной?
— Конечно, — всплеснула руками мать. — Живите, квартира для тебя куплена. Нам Кристина нравится.
— Она замечательная, — добавил отец. — Но с её семьёй познакомиться нужно. Всё-таки они станут нашими сватами.
Егор сжал губы. Он знал, что убежать от этого разговора не выйдет.
— Сейчас, наверное, не время… — пробормотал он.
— Я сама всё организую, — решительно сказала Вера.
На следующий день Вера, не сказав сыну ни слова, села в машину и поехала к небольшому дому на окраине города. Сердце колотилось: ей самой было страшно, но любопытство и материнская решимость победили.
Дом выглядел запущенным. Двор зарос травой, крыльцо покосилось. По двору носились трое мальчишек: босые, грязные, разгорячённые игрой. Они даже не заметили машину.
К двери вышла женщина. Измождённое лицо, тёмные круги под глазами. Это была Людмила, мать Кристины.
— Вам что нужно? — резко спросила она.
— Я Вера, мама Егора, друга вашей дочери, — осторожно начала Вера. — Хотела бы познакомиться, поговорить…
— Ну, вот и познакомились. Достаточно. Уходите, — отрезала та.
Вера опешила, но собралась.
— Наши дети хотят учиться в столице, жить вместе. Нам нужно поддерживать связь…
— Учёба? — глаза Людмилы округлились. — Какая ещё учёба?
В этот момент из дома выбежала Кристина, бледная, словно привидение.
— Тётя Вера… зря вы сюда пришли, — прошептала она.
— Какая столица?! — взорвалась Людмила. — Ты что, решила сбежать? А я тут с малыми останусь? Мне твоя помощь нужна!
Кристина пыталась что-то объяснить, но мать перекричала её.
— Молчать! Вся в своего отца! Ни о ком думать не умеешь! Кто в дом деньги приносить будет? Ты нужна здесь!
— Но у меня будет стипендия, я работу найду…
— Работу? Ты и не знаешь, что это такое!
Людмила схватила полотенце и ударила дочь.
Вера едва удержалась, чтобы не сорваться. Она с трудом оттащила мать от девушки.
— Вы к дочери относитесь как к рабыне, — сказала она твёрдо. — Она не обязанная вам прислуга, а человек, у которого есть право на жизнь.
— Убирайтесь! — закричала Людмила. — Чтобы я вас больше здесь не видела!
— Мам, зачем ты туда сунулась? — с отчаянием спросил Егор вечером.
— Я не знала, что у неё мать такая… — призналась Вера. — Поэтому ты скрывал её семью?
Егор кивнул.
— Я боялся, что вы запретите нам быть вместе.
— Мы не запретим. Но как теперь? Её мать запрещает ей и учиться, и встречаться с тобой.
Егор сжал кулаки.
Он не мог дозвониться до Кристины: её заперли дома, лишили телефона, прогулок. Она жила под строгим надзором. А отчим был ещё страшнее — непредсказуемый, злой.
Но на этой неделе Кристине исполнилось восемнадцать. Теперь у неё появилось право самой решать свою судьбу.
Поздней ночью, когда улица погрузилась во тьму, Егор с отцом подъехали к дому. Сердце колотилось так, что казалось, его слышно на весь квартал.
Он тихо постучал в окно. Оно приоткрылось. Кристина выглянула с сумкой в руках.
— Ты готова? — прошептал он.
— Всегда.
Она спрыгнула вниз. В первый раз за многие недели улыбнулась — настоящей, счастливой улыбкой.
— Как хорошо снова чувствовать воздух!
Отец распахнул дверь машины.
— Быстрее. Пока никто не заметил.
До поступления Кристина жила у Егора. Его семья встретила её как свою. Она впервые чувствовала себя не брошенной, не виноватой, а нужной и любимой.
В августе пришли долгожданные списки. Их обоих приняли. И тогда они уехали в столицу — навстречу своей свободе, своей новой жизни.