Надя глубоко вдохнула аромат свежей краски и древесной пыли. Их с Артёмом первая настоящая квартира. Скромная, но собственная. Солнечная двушка на окраине, взятая в кредит на двадцать лет вперёд, казалась им оазисом после бесконечных переездов по чужим углам. А главное — у их восьмимесячного сына Саши появилась отдельная комната.
— Ну что, хозяйка, нравится? — Артём обнял её сзади, уткнувшись носом в волосы. Он был уставший, но светился счастьем. Последний месяц они почти не отдыхали, делая ремонт своими руками после работы.
— Это лучшее место на свете, — прошептала Надя, глядя, как пылинки кружатся в луче солнца.
Мгновение покоя прервал звонок в дверь. Они переглянулись — гостей не ожидали. На пороге стояла Зоя Павловна, мать Артёма, с объёмной сумкой и кастрюлей в руках.
— Мама? А ты как узнала, где мы живём? — удивился Артём.
— Да разве я не догадаюсь? Узнала через вашего риелтора. Приехала помочь! — с воодушевлением заявила она, входя без приглашения. — Вижу, у вас тут пусто. Ребёнок, наверное, голодный! Вот борща наварила и котлеток привезла.
Она прошла на кухню, осматривая их новенькое жилище с выражением лёгкого неодобрения.
— Мебель простенькая, но ничего… На первое время хватит. А шторы зачем такие тёмные? Малышу нужен свет! — сыпала она замечаниями, гремела кастрюлями и тарелками.
Надя почувствовала, как где-то глубоко поднимается раздражение. Они ведь специально выбрали плотные шторы, чтобы Саша спал днём без света. Но промолчала, решив не обращать внимания — Зоя Павловна просто хочет быть полезной.
Однако «помощь» вскоре стала постоянной. Зоя Павловна приезжала почти ежедневно — без предупреждения. Привозила еду, переставляла вещи, делала замечания.
— Надюш, пол так не моют, микробы не убьёшь! — поучала она.
— Надюш, у Саши щёчки красные! Это ты съела что-то не то, я тебе список продуктов составлю.
— Артём, рубашка опять мятая! Надя, ты за мужем совсем не смотришь!
Артём, устав от постоянных жалоб жены, только отмахивался:
— Ну что ты, мама же от сердца. Она хочет помочь, тебе же проще.
Но Наде проще не было. Она ощущала себя чужой в своём доме. Её решения обесценивались, её границы стирались. Всё рухнуло, когда Зоя Павловна без спроса сменила замок на двери.
— Поставила надёжнее, — сказала она, протягивая по ключу. — Один у меня останется, на всякий случай.
Надя застыла, чувствуя, как холод пробирает изнутри.
— Мама, зачем? — едва вымолвил Артём.
— Молодые, что вы понимаете! Безопасность прежде всего! — ответила она, уже роясь в их холодильнике.
Вечером Надя не сдержалась:
— Артём, это ненормально! Она приходит без спроса, а теперь у неё ключи от нашей квартиры!
— Ну и что? Она же о нас заботится! — упрямился он.
— Это не забота, это вторжение!
Разговор перерос в ссору. Он защищал мать, она — свои границы. Они уснули, отвернувшись друг от друга.
После замочной истории Надя попробовала говорить спокойно:
— Зоя Павловна, давайте вы будете предупреждать о визитах. У нас с малышом свой режим.
Та обиделась показательно:
— То есть к сыну и внуку мне теперь по записи приходить? Прекрасно!
Скоро подключились родственники: все знали, что «Надя довела Зою до слёз». Артём снова встал на сторону матери.
Прямые просьбы не действовали. Тогда Зоя Павловна перешла на звонки — по десять раз в день. Советы, замечания, контроль. Надя перестала спать спокойно.
А потом начались «подарки» для внука: игрушки, еда, советы, как «правильно кормить». Кульминацией стало, когда Зоя дала Саше попробовать мёд — и у ребёнка случилась аллергия. Врач подтвердил: реакция на продукт.
Артём впервые не оправдывал мать. Её равнодушие в тот момент обнажило правду. Между ними пробежала трещина, а между ним и Надей — ледяная тишина.
Когда всё, казалось, утихло, Зоя вновь атаковала — уже через жалость. «Бедный сынок, зарабатывает, а жена его не кормит как следует». Она подсовывала еду «только для Артёма», покупала ему одежду, тихо вытесняя Надю из семьи.
Но перелом случился перед Новым годом.
— Как всегда, тридцать первого все у меня! — заявила Зоя.
— Мы хотели дома, с малышом, — осторожно возразила Надя.
— Ах, значит, бросить меня одну?! После всего?!
И Артём уступил. Тогда в Наде что-то оборвалось.
Она собрала вещи, уложила сына и оставила записку:
«Я уехала к маме. Мне нужно подумать. Определи, кто твоя семья — мы с Сашей или твоя мать».
Три дня — ни звонка. На четвёртый — вызов от соседа: Артём не открывает дверь.
МЧС вскрыло квартиру — он лежал без сознания. Диагноз — острый панкреатит, осложнённый стрессом и истощением.
Надя не отходила от него в больнице. Когда Артём очнулся, он тихо произнёс:
— Прости.
В палату ворвалась Зоя.
— Это ты виновата! — закричала она.
Но Артём впервые поднял на мать твёрдый взгляд:
— Мама, хватит. Лена ни при чём. Это я во всём виноват. И ты тоже.
Он рассказал, что звонил ей, когда ему стало плохо, а она не ответила.
Тишина повисла в воздухе.
— Уходи, мама, — сказал он спокойно. — Я больше не хочу, чтобы ты вмешивалась.
Надя подошла, протянула связку ключей.
— Это твоё. Мы справимся сами. У нас своя семья.
Зоя побледнела и ушла.
А Надя села рядом с Артёмом, сжала его ладонь.
Впереди было восстановление — его здоровья и их любви.
Но впервые за долгое время они действительно были вместе. Только они трое — муж, жена и ребёнок.