Ужин в доме Андрея и Лизы давно перестал быть тихим и семейным.
Когда-то они любили этот момент: накрытый стол, разговоры о дне, о детях, о планах. Теперь же за дверью кухни всё чаще царил шум, чужие голоса и громкий смех, от которого Андрей чувствовал, как у него дрожат виски.
Он шёл с работы и заранее напрягался: а вдруг они опять там?
Ему казалось, что эти визиты происходят всё чаще — без звонка, без предупреждения. Словно чужие люди, позабывшие о такте, поставили его дом на «автоматическую раздачу».
Лиза же уговаривала себя: ну и что, это же родня. Но где-то глубоко внутри уже зрело чувство вины. Ей было стыдно перед мужем за то, что она не может поставить границы. Стыдно за то, что каждый раз, видя вытянутое лицо Андрея, делала вид, будто ничего не замечает.
— Устал так, что ноги подкашиваются! — бросил Андрей, входя домой, и хлопнул дверью так, что стены дрогнули.
Он кинул портфель на полку и раздражённо сорвал галстук.
— Сегодня комиссия приезжала, весь офис на ушах! Даже хлеба куснуть некогда!
Он был голоден, раздражён, и эта усталость вылилась в требование:
— Лиза, что у нас на ужин? Быстро накрывай, а я пока душ приму.
Жена, не отрываясь от ноутбука, холодно бросила:
— Подожди немного, минут десять. Я никак не успеваю закончить отчёт, — ответила жена, не оборачиваясь. — Загляни сам… На плите был плов, я днём сварила. Разогрей в микроволновке, ладно? И салат из холодильника достань. Я сейчас присоединюсь!
— Плов? — с недоумением повторил муж. — Да где он? Казан пустой! Значит, снова твои гости приходили?
Вскипев, супруг ворвался в комнату, где жена всё ещё сидела за ноутбуком.
— Объясни мне, милая, как так выходит, что я возвращаюсь вечером домой — усталый, голодный, а в кастрюлях пусто? Ты опять полдня угощала своих родственников? Это будет продолжаться бесконечно?
— Лиза! — рявкнул он. — Где плов? Где ужин?
Жена растерянно сняла очки:
— Не может быть… там было полно…
Андрей побагровел от ярости.
— Пустой казан?! Такого быть не может! Мы ведь садились за стол всей компанией, да, это было. Но чтобы подчистую всё доесть — это же постараться надо! Там ведь целая гора плова была! — искренне поражалась Елизавета.
Она поднялась с места и быстро направилась на кухню. Картина оказалась печальной: казан почти выскоблен, на дне сиротливо прилипли несколько зёрнышек риса. В холодильнике тоже зияла пустота. Любимый салат мужа, слабосолёная рыба, даже кусок засохшей колбасы — всё исчезло без следа. Родственники оставили после себя только пустые тарелки.
— Ты хоть дома находилась в этот момент? Ты вообще контролируешь, что творится в нашей квартире?! — взорвался голодный муж.
— Конечно, я была дома! Что за нелепые вопросы? Просто тётя Кира с Олей пару раз заходили на кухню «чай попить», пока мы с девочками в комнате читали. Видимо, и подчистили всё заодно, — оправдывалась Лиза.
— Нет, это не родня, это нашествие! — кипятился Андрей. — Свари мне хоть пельмени. В морозилке они ещё остались? Или и их «случайно» прихватили? Прямо из пакета, небось, ели!
— Остались, остались… Сейчас приготовлю, — виновато пробормотала жена.
Он треснул дверцей холодильника и зло добавил:
— Завтра же скажешь им: хватит! Пусть жрут у себя дома!
Но на следующий день всё повторилось.
Утром Лиза поклялась себе, что откажет. Но когда позвонила сестра и в трубке раздались рыдания, её сердце не выдержало.
— Максим женился… — всхлипывала Оля. — Официально. Бросил нас и женился…
— Ой, дурында, ну и пусть… — начала Лиза, но тут в трубку вклинился голос тётки:
— Лиза, свет у нас отключили! Дети голодные! Мы к тебе, хоть чаем их напоишь!
И Лиза снова сдалась.
Чаем и сразу выпровожу, — решила она. Но гости задержались.
Андрей возвращался домой в приподнятом настроении. Работа спорилась, и он даже купил вино к ужину — мечтал о мантyх, которые обещала жена. Он открывал дверь с лёгкой улыбкой.
Но улыбка исчезла в ту же секунду.
Из кухни доносился визгливый голос тётки Киры, звон вилок и смех детей.
Он застыл. В глазах вспыхнул огонь.
Медленно вошёл на кухню.
Картина была омерзительна: за столом сидели тётка, сестра и внучки, по-хозяйски рассевшись, будто это их дом. На тарелках лежали куски мяса — того самого, что Лиза купила специально для мантов.
Андрей шагнул к столу. Его глаза метали искры.
— Вы… — начал он низким голосом. — Вы совсем страх потеряли?!
И ударил ладонью по столу так, что посуда подпрыгнула. Дети взвизгнули.
— Андрей! Ты что творишь?! Детей пугаешь! — закричала Кира.
— Пугаю?! — он навис над столом. — А кто меня пугает каждый день, когда я прихожу домой в свой дом и вижу пустые кастрюли?! Сколько можно?! Вы думаете, мы вам столовая?!
Он говорил всё громче, каждое слово было как удар.
— Я прихожу голодный — холодильник пуст! Плов исчез! Салата нет! Колбаса куда делась?! Всё в вас уходит! Да вы просто паразиты!
— Ты ненормальный! — визжала Кира. — Я всегда знала, что ты мне не нравишься!
Она повернулась к племяннице:
— Лиза, скажи хоть ты! Мы что, объедаем вас?
И Лиза, бледная, но твёрдая, впервые сказала правду:
— Да. Объедаете. У нас своя жизнь. Вы слишком часто здесь.
Эти слова обрушились на тётку, как нож. Та вскочила, отодвигая стул.
— Ах вот оно что! Значит, мы вам обуза! Мы уходим! И ноги нашей здесь больше не будет!
— Вот и прекрасно! — заорал Андрей. — Чтобы больше я вас не видел!
С криками и руганью они выскочили из квартиры.
Когда дверь захлопнулась, в квартире повисла тяжёлая тишина.
Лиза сидела на стуле, глядя в одну точку. Андрей стоял у окна, тяжело дыша, руки дрожали.
Она понимала: теперь всё изменилось. Родня будет врагами.
И горькая мысль засела в голове:
Иногда самые близкие люди могут оказаться страшнее чужих.