Отец Артёма, Сергей Петрович, когда-то носил погоны подполковника. Служба давно осталась позади, но приказной тон, жёсткость формулировок и абсолютная убеждённость в собственной правоте никуда не делись. Он не советовал — он распоряжался. А самым удобным объектом для его указаний был родной сын.
Особым увлечением Сергея Петровича стали вложения. Точнее, то, что он с важным видом называл этим словом. Он выискивал на мутных сайтах статьи о «революционных решениях», слушал байки бывших коллег о лёгких миллионах и приносил всё это Артёму как стратегически важные данные. Артём, воспитанный в атмосфере беспрекословного подчинения, выслушивал. Не спорил. И переводил деньги.
Поначалу суммы были скромные: «поучаствовать» в чьём-то проекте по выпуску «экологичных» добавок, приобрести ценные бумаги никому не известной компании с громкими обещаниями. Средства исчезали без следа. Сергей Петрович лишь хмурил брови:
— Риск — дело обычное. Без него прибыли не бывает. Зато опыт получаешь.
Опыт этот больно бил по общему бюджету Артёма и его жены Ирины.
Ирина пыталась противостоять происходящему. Сначала осторожно, потом всё резче.
— Артём, да это же откровенный обман! Твой отец застрял в прошлом и не разбирается в финансах!
— Это мой отец! — огрызался он. — Он жизнь прожил, ему виднее! Ты хочешь, чтобы я прямо сказал ему, что он ошибается?
Он панически боялся расстроить отца. Страшился потерять одобрение этого сурового, всегда недовольного человека, чьё признание для него значило больше любых наград. И этот страх обходился семье всё дороже. Появились долги по картам, которые Артём скрывал. Исчезли накопления на отдых. Ирина чувствовала, как почва под ногами растворяется. У них рос семилетний сын Лёша, а в другом городе жила больная мать Ирины, к которой требовалось регулярно ездить.
И однажды Сергей Петрович выдал свой «шедевр». За вечерним чаем, развалившись в их кресле, он заявил:
— Артём, есть железобетонный вариант. Мой давний приятель запускает сеть автомоек. Нужны срочные вложения. Проценты — заоблачные. Через полгода — удвоение.
— Пап, у нас сейчас нет свободных средств, — неуверенно произнёс Артём.
— А кто говорит о наличных? — прищурился отец. — У вас же автомобиль в порядке. Берёшь кредит под залог. Это не трата, это актив. Пользуешься и зарабатываешь. Я подскажу, как всё оформить.
Ирина, стоявшая на кухне у раковины, похолодела. Машина — их старенькая, но надёжная «Калина» — была не прихотью, а необходимостью. На ней возили сына в школу. На ней ездили к матери за лекарствами.
— Даже не думай! — вырвалось у неё, и она ворвалась в комнату. — Артём, это безумие! Это единственное, что у нас реально есть!
— Ирина, не вмешивайся! — резко оборвал её Сергей Петрович. — Мужчины обсуждают вопрос. Артём, принимай решение. Гарантия стопроцентная. Я отвечаю.
Начались тяжёлые дни скандалов, слёз, унизительных уговоров. Артём метался между её отчаянием и спокойной, давящей уверенностью отца. И в итоге сделал выбор.
— Отец не подведёт. Это шанс закрыть все долги сразу, — сказал он, не поднимая глаз.
Он оформил кредит. Под залог машины.
Прошёл месяц тревожного ожидания. Сергей Петрович периодически звонил, бодро докладывал: «Всё идёт как надо, скоро первые деньги». А потом однажды приехал сам. Не уверенный — сжавшийся. Не в квартиру, а в подъезд, позвав Артёма поговорить «наедине».
Ирина, чувствуя неладное, приоткрыла дверь и замерла.
— Всё пропало, — глухо сказал Сергей Петрович. — Этот мерзавец… друг… исчез с деньгами. Ни твоих, ни моих средств не осталось.
— Как исчез?! — голос Артёма сорвался. — Папа, ты же гарантировал! Ты говорил…
— Я говорил, что проект надёжный! — резко ответил отец. — А он оказался аферистом. Такое бывает. Рынок есть рынок. Я сам не понимаю, что теперь делать.
Повисла тишина. А потом Ирина услышала крик — надломленный, истеричный.
— Почему она меня не остановила?! Почему Ира вообще допустила это?! Всё из-за неё!
В этот момент в ней что-то окончательно оборвалось. Этот человек был не просто слабым — он был опасным. Он был готов утопить семью, лишь бы не разочаровать отца. А когда всё рухнуло, стал искать виноватую не там, где нужно.
Она тихо закрыла дверь, прошла в спальню, достала старый чемодан и начала складывать его вещи. Спокойно, без суеты. Рубашки. Брюки. Бритву. Затем взяла толстую папку с надписью «Проекты», где лежали все договоры и бумаги за годы следования отцовским «инициативам», и положила сверху.
Когда Артём вошёл в квартиру, бледный и растерянный, она уже стояла в прихожей. Чемодан ждал у двери.
— Ира… ты что… мы же… — пробормотал он.
— Нет, Артём. Это ты не понял. Ты уходишь. Сегодня. К своему отцу. В ту самую квартиру, где рождались все эти блестящие идеи.
Она указала на чемодан.
— Вещи здесь. Документы по кредиту — сверху. Дальше решайте вдвоём: продавайте его гараж, ищите новых «партнёров», берите займы. Но делайте это там. Не здесь.
Она оглядела гостиную — простую, но свою. Купленную на её доход и выплаченную ею же.
— Эта квартира оформлена на меня. Платежи вносила я. Прописаны здесь я и наш сын. Твои долги, твои решения и твоя зависимость — выезжают вместе с тобой.
Сергей Петрович стоял в дверях. Ирина посмотрела на него — впервые без страха.
— Вы так любили управлять чужими финансами. Вот и займитесь теперь финансами своего сына. Разгребайте последствия своих советов у себя дома.
Он что-то пробормотал про жестокость и неблагодарность, но под её холодным взглядом смолк. Первым вышел на площадку. Артём, сгорбившись, поднял сумку. Тяжёлую — от бумаг и стыда. Он на секунду задержался, надеясь увидеть в её глазах сомнение. Но там было лишь спокойное безразличие.
Дверь закрылась. Щелчок замка прозвучал как точка.
Ирина прислонилась к стене. Тишина была густой, но очищающей. Она глубоко вдохнула и пошла к комнате сына.
Её единственная настоящая ответственность была там. И теперь её больше не приходилось делить с чужими иллюзиями.