— Может, заглянем в бар? Пива выпьем, поболтаем? — предложил Андрей в конце смены.
— Прости, я домой. Глянь. — Илья достал из кармана бархатную коробочку и приоткрыл крышку.
— Серьёзно? — удивился Андрей, разглядывая кольцо. — Я думал, ты вечный холостяк. — Он шутливо хлопнул друга по спине.
— Мы с Таней встречаемся уже четыре года. Надо оформить отношения. Она не знает — хочу сделать сюрприз. Если сейчас не решусь…
— То потом не решишься никогда, — закончил за него Андрей. — Перестань сомневаться, Таня красивая, умная, тебе повезло.
— Ладно, я поехал. — Илья убрал коробочку в карман. — Обещал быть пораньше. — Он махнул рукой и направился к лифту.
По дороге домой он заехал в цветочный салон, купил букет алых роз. Таня их обожала. В машине положил цветы на соседнее сиденье и, застревая на светофорах, тихо бормотал:
«Дорогая Таня, ты давно ждёшь этого… Таня, я люблю тебя, будь моей женой. Нет, звучит не так…»
Он так и не придумал, как начать. Когда припарковал машину у дома, взял букет, поднялся к подъезду. Уже тянулся к ручке двери, как в кармане завибрировал телефон.
— Илюш, сынок…
По дрожащему голосу матери он понял, что произошло что-то страшное.
— Мам, что случилось?
— Со мной всё хорошо. Это… Надя… Её больше нет, сынок.
— Господи… — прошептал Илья, отпуская дверную ручку.
Он не мог осознать услышанное. Надя — его детская подруга, его бывшая жена — погибла.
— Как?..
— Машина сбила. Мгновенно. Водителя не нашли. Похороны завтра. Сынок, приедешь? Она ведь любила тебя… — Мать всхлипнула. — Маша одна осталась. Боюсь, заберут в приют…
— Я приеду, — ответил Илья глухо.
— Приезжай, родной… — Мама заплакала.
«Нади больше нет», — гудело в голове.
Он не любил её, как она заслуживала. Она отдала ему всё, а он сбежал.
Илья не помнил, как оказался у двери квартиры. Открыл. Вошёл. Розы мешались в руках. Он не знал, куда их деть. Делать предложение теперь казалось кощунством.
— Цветы? Повод какой? — спросила Таня, выходя из комнаты. Кухню наполнял запах ужина. Обычно он бы улыбнулся, вдохнул аромат и с шуткой потянулся к плите, но сейчас всё казалось чужим и ненужным.
Таня ждала, что он подарит ей букет. Но он медлил, словно забыл, зачем их купил.
— Просто так, без повода. — Илья спохватился, протянул цветы и поцеловал её в щёку.
Таня отвела взгляд, скрывая разочарование. Ушла на кухню, включила воду.
Когда Илья зашёл следом, на столе уже стояла ваза с розами.
Он не мог есть, но не хотел обижать девушку. Сел.
— Почему не ешь? — спросила она.
— Не хочу. Позвонила мама… Сказала, что Надя умерла. Завтра похороны.
— Надя — это…
— Моя бывшая жена, — пояснил Илья. — Нужно ехать. Разобраться, что с Машей. Это наша дочь.
— У тебя есть дочь? — изумилась Таня. — Сколько ей?
— Лет двенадцать, кажется.
— И ты собираешься привезти её сюда?
— Не знаю. У Нади никого не осталось. Маме тяжело — давление, суставы… Извини, мне нужно собираться.
— Ты поедешь?
— Да, ночным поездом. На работе уже предупредил.
— Вы ведь давно развелись… Может, у неё кто-то был…
— Таня, не сейчас. Машину оставлю тебе, езди.
— Так вот какой сюрприз ты готовил? — усмехнулась она.
— Нет. Расскажу потом. — Илья сунул руку в карман, сжал коробочку.
В поезде сна не было. Он вспоминал.
Они знали друг друга с детства — ходили в один сад, потом в школу. Хрупкая, светловолосая Надя часто болела. После смерти родителей её приютили родители Ильи.
Отец шутил: «Вот тебе будущая жена». Илья злился.
Когда она забеременела, родители настояли — женись. Он подчинился, но любил ли? Нет. Для него она была сестрой.
Он сбежал в столицу, оставив всё — жену, младенца, родителей. С отцом поругался навсегда. Даже на похороны не приехал.
Мама присылала фотографии подрастающей Маши, но он смотрел без чувства.
И вот теперь — возвращение. После двенадцати лет.
Он убеждал себя: не возьмёт девочку. Он плохой отец. Отец бы сказал: «В нашей семье детей не бросали». Илья сжал кулаки.
Мама встретила его со слезами. Маша стояла в стороне, настороженно.
— Маша, подойди, это папа, — сказала мама.
Девочка развернулась и ушла в комнату — в его бывшую.
— Ничего, привыкнет, — вздохнула мать.
Хоронили в закрытом гробу. Маша не плакала.
Она избегала разговоров, а потом Илья услышал, как она говорит бабушке:
— Я ему не нужна. Лучше уж в приют.
— Что ты несёшь! — возмутилась мать. — При живом отце!
— Где он был раньше? — резко ответила девочка. — Никуда я с ним не поеду.
Но всё же поехала.
В поезде спросила:
— Ты с кем живёшь?
— Есть женщина. Хочу сделать ей предложение. — Он говорил неуверенно.
Дома их ждала пустота. На тумбочке — ключи от квартиры. Таня ушла.
Маша спокойно заварила чай, сделала бутерброды. Без упрёков. Без истерик.
Потом — школа, магазины, новые вещи. Молча. Утром — омлет.
— Мама научила? — спросил Илья.
— И бабушка.
— Молодец.
Постепенно между ними стало теплее. Он показывал ей столицу, они катались в парке, смеялись.
А потом — командировка. Неделя в Китае. Отказаться нельзя.
— Я не маленькая, — сказала Маша.
— Но ты не знаешь город. Придумаю что-нибудь.
— Пусть Света присмотрит, — посоветовал Андрей. — Она в тебя влюблена, обрадуется.
Илья попросил. Светлана согласилась с радостью. Они с Машей быстро нашли общий язык.
Он уехал спокойным. Не ожидал, что будет скучать. Звонил каждый день.
Перед возвращением позвонил домой. Такси въехало во двор — и он увидел их: Свету и Машу. Одинаковые, улыбающиеся. Сердце дрогнуло.
Маша подошла первой. Он неловко обнял её. Света стояла рядом.
— Пошли домой, я подарки привёз. — Он с радостью доставал пакеты.
— Есть что поесть? — спросил.
— Конечно! — Света метнулась на кухню. Маша — следом. Послышался звон посуды.
«Они подружились», — подумал он с теплом.
За ужином смеялись, задавали вопросы.
Когда Света собралась уходить, Маша сказала:
— Па-аап…
Он замер. Впервые за столько лет.
— Света, останьтесь, поздно уже, — предложил он.
Маша схватила девушку за руку и увела к себе.
Ночью Илья долго не мог уснуть. Маша изменилась — благодаря Светлане. Тёплая, добрая, светлая девушка. С ней легко.
Если бы ему кто-то сказал пару месяцев назад, что он будет жить с дочерью — не поверил бы. А теперь… может, и любовь возможна снова?..
Прошла неделя, потом вторая. Жизнь постепенно вошла в тихое русло. Маша ходила в школу, возвращалась вовремя, рассказывала о новых подругах, иногда даже смеялась. Илья всё чаще ловил себя на мысли, что ждет вечеров — когда дома пахнет едой, слышно, как за стеной шелестят книжные страницы, а потом появляется Света, улыбчивая, будто освещающая комнату своим присутствием.
Иногда она заходила после работы — проверить, как Маша, принести пирог или просто поболтать. Илья понимал: он ждёт этих визитов.
— Спасибо, что помогаешь, — говорил он однажды вечером, когда они сидели на кухне, пили чай.
— Мне не трудно, — ответила Света. — Вы с Машей хорошие. Мне у вас спокойно.
— Спокойно — редкость, — заметил Илья. — В последнее время это слово стало для меня роскошью.
— А может, просто пришло время? — мягко сказала она. — Когда всё налаживается.
Он посмотрел на неё. На свет лампы её лицо казалось почти прозрачным, глаза — глубокими и тёплыми.
— Наверное, — произнёс он и впервые за долгое время почувствовал лёгкость.
Вскоре у Маши начались каникулы. Она упросила отца поехать к бабушке — на неделю. Илья не стал возражать, понимал: матери будет радостно, а девочке полезно сменить обстановку. Когда поезд тронулся, он стоял на перроне и вдруг ощутил пустоту, как будто из дома ушла не дочь, а часть его самого.
Света пришла на следующий день.
— Маша уехала, — сказал Илья, открывая дверь.
— Знаю. Значит, ты теперь один?
— Похоже на то.
— Тогда приглашаю себя на ужин, — сказала она с улыбкой. — Чтобы не заскучал.
Они готовили вместе: она резала овощи, он жарил рыбу, подшучивая. Смеялись, спорили, кто лучше готовит. Когда по квартире разлился аромат, Света включила музыку, и они, смеясь, закружились прямо между столом и диваном.
Тогда всё произошло само собой — как будто должно было случиться давно. Без лишних слов, без обещаний. Только тишина, дыхание и ощущение, что впервые за долгие годы всё правильно.
Утром Света собиралась уходить, но Илья остановил её у двери.
— Не уходи. Останься.
— А Маша? — тихо спросила она.
— Мы всё объясним. Она умная. И я не хочу снова терять кого-то, кто мне дорог.
Света молчала, потом улыбнулась и вернулась в комнату.
Когда Маша вернулась, она внимательно посмотрела на них обоих. Потом просто сказала:
— Я знала. Бабушка сказала, что вы наверняка вместе. И знаешь, пап, — она глянула на него серьёзно, — мне это даже нравится.
Света растерялась, но девочка обняла её — искренне, по-доброму. Илья сжал кулаки, стараясь не показать, как дрожат пальцы.
Жизнь пошла по-новому. Света осталась у них окончательно. По утрам Маша делала завтрак, Света пела под душем, а Илья впервые за много лет чувствовал себя не просто живым — домашним.
По вечерам они смотрели фильмы, спорили, кто прав, кто нет. Иногда Илья ловил себя на мысли, что мечтает — о простом: о том, чтобы так было всегда. Без ссор, без разлук, без прошлого, которое больше не болит.
Однажды он достал из ящика ту самую коробочку с кольцом. Долго держал в руке, потом подошёл к Свете.
— Я покупал его для другой, — сказал он. — Но понял, что судьба просто ждала, когда я повзрослею. Свет, выйдешь за меня?
Она долго смотрела, будто проверяла, не шутит ли он. Потом тихо ответила:
— Да.
Весной они поженились. Маша несла кольца, и когда Илья взглянул на неё, в груди защемило — от гордости, от благодарности, от того, что жизнь, как бы ни ломалась, умеет начинать всё заново.
После регистрации они втроём вышли из ЗАГСа. Светило солнце, таял снег. Света держала его за руку, Маша смеялась, щурясь от яркого света.
Илья вдруг понял: это и есть то, чего он искал всю жизнь. Не праздник, не сюрприз, не страсть — спокойное счастье, в котором можно просто жить.