— У нас временно поселится моя племянница, — объявил супруг.
Григорий стоял в коридоре с видом начальника, который только что зачитал приговор, а теперь милостиво разъясняет, почему всё честно. За его плечом нерешительно переминалась Лера — дочка его брата.
— Это как — у нас? — опешила я.
— Она поступает в наш колледж. Там у них шансов ноль, а здесь — отличные возможности! Жить-то ей где-то нужно. Не в общежитии же… Под присмотром семьи спокойнее.
Я посмотрела на Леру. Та глядела на меня скучающе, словно на мебель. В своей семье её носили на руках, и девочка уверовала, что весь мир обязан вращаться вокруг неё. Понятно было сразу: останется здесь — решит, что я должна вокруг неё бегать.
— Ну привет, Лера, — сказала я, игнорируя мужа.
Та кивнула и уткнулась в телефон.
— Проходи, устраивайся. Гриша покажет комнату.
Муж едва не подпрыгнул от восторга, будто пятилетка, которой позволили не ложиться спать до полуночи.
— Видишь, Лерка, я же говорил — тётя Марина у нас золото! — Он подхватил её чемодан и потащил его в гостиную. — Здесь диван раскладывается, сейчас застелим…
Я прошла на кухню, включила чайник и сделала вид, что абсолютно спокойна. Но внутри всё кипело так, что слов приличных не подобрать.
Григорий благополучно жил в своей сказочной иллюзии: будто быт движется сам. Еда появляется в холодильнике, грязные вещи исчезают, а чистые возникают в шкафу. Полы будто моют ночные духи, а продукты телепортируются из магазина. И даже туалетная бумага будто сама растёт в шкафчике.
Он и не задумывался, что для меня Лера — ещё один человек, за которого придётся отвечать. Ну ничего, дорогой, сейчас ты увидишь, как «само» всё происходит…
На следующее утро я встала раньше, спокойно позавтракала, собралась и вышла. На кухонном столе лежала записка:
«Уехала пораньше. Лере надо позавтракать и собрать перекус. Всё есть в холодильнике. Обнимаю».
Первый звонок раздался, когда я только вошла в офис.
— Марин, а что Лере готовить? Она яичницу не ест, а я больше ничего не умею.
— Даже не знаю… Спроси у неё, что предпочитает, — сказала я максимально дружелюбно.
— Она требует овсянку на миндальном молоке с ягодами.
— Чудесно. Тогда сходи в магазин, купи молоко и ягоды. И уточни, какие ей нужны.
— Но я же опоздаю на работу!
— Сожалею, но я-то что могу? Придётся вставать раньше. Или пусть сама прогуляется, она же взрослая.
Гудки. Я улыбнулась и открыла квартальный отчёт.
Вечером Григорий выглядел так, будто над ним весь день издевались.
— Марин… ну зачем ты так? Девочка весь день была голодная! Я ей денег оставил, но она не знает, где тут магазины, заблудилась, едва дошла до колледжа…
— Вот как неприятно, — сказала я, снимая туфли. — А что у нас на ужин?
— В смысле?
— Ну ты уже дома, Лера давно вернулась. Что вы приготовили?
— Э… ничего… А почему мы? Ты же обычно готовишь…
— Я готовлю на двоих. Если нужно на троих — готовь сам или заказывай еду.
— Это дорого!
— Тогда осваивай кухню.
Почитать книгу вечером мне не дали. Сначала он гремел посудой, обжёгся, потом ругался. Лера же весь вечер заседала в гостиной, глядя сериал.
Так и пошло.
Я занималась только собой. Лера полностью положилась на Григория. И тут случилось чудо: он наконец въехал, что дела не возникают сами.
Девочку ничему не научили — даже картошку чистить не умела. Муж постепенно превратился в её слугу. Но хватило его ненадолго.
Через несколько дней он умоляюще спросил:
— Марин, ну хоть подскажи, как включается стиралка!
— О, отличное уточнение. Видишь кнопку «Пуск»?
— Да знаю! Но там же ещё режимы, температура… Лере срочно надо постирать, она вообще ничего не умеет! Ну помоги!
— Григорий, — сказала я ледяным тоном, — это ты привёл в дом человека без моего мнения. Это твоя инициатива и твой груз. Я не подписывалась быть бесплатной домработницей для твоей родственницы.
Он хлопнул дверью.
Вернулся с пакетами готовой еды. Лера тем временем сидела в гостиной и строчила кому-то сообщения.
И тут Лера заболела.
— Марин, надо вызвать врача, — прошептал Григорий. — Я не понимаю, какие лекарства взять… И мне на работу надо, презентация…
— Номер поликлиники в интернете. Опиши симптомы, дождись врача, потом сходи в аптеку.
— Но она же ребёнок! Больной ребёнок!
— Ей восемнадцать. Ты взрослый. Справляйтесь.
Он вызвал врача, отпросился, суетился, варил ей бульон по видео. Получилась мутная жижа, Лера только сморщилась и раскритиковала его.
— Я маме пожалуюсь, что вы меня игнорируете, — прошипела она.
«Лучше бы пожаловалась, может, заберут», — подумала я.
Когда Лера почти поправилась, муж окончательно сломался.
— Марин, — он сел рядом, взял меня за руку. Лицо — сплошное отчаяние. — Я понял, я был неправ. Надо было сперва спросить тебя. Просто брат умолял…
— И ты решил стать героем.
— Что-то вроде того. Я думал — что сложного? А оказалось: подростки едят тоннами, всё им особенное подавай; стирать надо каждый день; готовить я не умею. Макароны вчера сварил — пришлось выбросить кастрюлю, они там в камень превратились.
— Это была моя любимая кастрюля.
— Куплю новую… Прости. Я сказал брату — пусть снимают Лере жильё или отправляют в общагу. Как хотят, но здесь она жить не будет. Прости меня?
Я посмотрела на него. Муж, получивший урок.
— Прощу. Но в следующий раз…
— Не будет! Клянусь!
Леру увезли на следующий день. После себя она оставила фантики под диваном и грязное постельное.
— Надо убрать, — вздохнула я.
— Я сам! — Григорий кинулся ко мне, но я его остановила. Сначала уборка — потом ласки. Правильно ведь?