— Я не позволю! Они нищие! Нам не пара! — голос Софьи Викторовны Левицкой звенел, как стекло, готовое треснуть.
Хрустальный бокал задрожал в её руке, и капля вина упала на безупречно белую скатерть.
— Мам, пожалуйста… — начал Антон, но мать не дала ему закончить.
— Не вздумай оправдываться, — отрезала она. — Я не позволю тебе губить свою жизнь ради какой-то девчонки, которая цепляется за тебя из-за фамилии и денег.
Пётр Сергеевич, отец Антона, сидел в кожаном кресле у окна, спокойно слушая. Только по тому, как он медленно постукивал пальцами по подлокотнику, можно было понять — разговор ему неприятен.
— Софья, — произнёс он спокойно, — не кипятись. Пусть мальчик объяснит.
Антон поднял глаза. В них было упрямство и растерянность.
— Я люблю её, — произнёс он тихо, но твёрдо. — Ирина — не такая, как ты думаешь.
— Любишь? — Софья усмехнулась, будто услышала глупость. — Да ты понятия не имеешь, что такое любовь! Это просто увлечение. Пройдёт.
— Не пройдёт, — выдохнул Антон.
Так всё и началось.
Или, может быть, закончилось.
Антон Левицкий впервые увидел Ирину Ковалёву в университетской библиотеке — в том самом старом здании с высоким потолком и запахом пыли и бумаги.
Она сидела у окна, опершись щекой о ладонь, и в её взгляде, устремлённом в книгу, было что-то поразительно чистое.
Луч солнца ложился на её волосы, выхватывая медные искры.
Она носила один и тот же серый свитер с заштопанным рукавом и старый рюкзак. Но в ней было достоинство — тихое, не показное, то, что нельзя купить ни за какие деньги.
Антон заметил её случайно, но с того дня не мог выбросить из головы.
Он приходил в библиотеку под предлогом учёбы, садился неподалёку и делал вид, что читает. Несколько дней подряд он просто наблюдал: как она улыбается библиотекарше, как задумчиво водит пальцем по строчкам, как аккуратно складывает книги перед уходом.
Наконец, он набрался смелости.
— Простите, это место занято? — спросил он, указывая на стул напротив.
Она подняла взгляд. Её глаза — тёплые, но настороженные — задержались на нём.
— Нет, садитесь.
Он присел и сделал вид, что ищет закладку, но сердце билось слишком громко, чтобы читать.
С этого всё началось — с обычной фразы, брошенной между страниц.
Антон родился в мире, где ковры глушили шаги, а слуги появлялись раньше, чем их звали. Его отец, Пётр Сергеевич, владел сетью торговых центров. Мать, Софья Викторовна, жила ради вечеров, благотворительных балов и фотографий в журналах.
Антон рос среди дорогих машин и хрустальных люстр, но не впитал снобизма. В нём было больше от мечтателя, чем от наследника — он хотел создавать, строить, а не просто владеть.
Ирина — его противоположность.
Её отец, Михаил Иванович, был водителем автобуса, мать, Галина Степановна, — уборщицей в школе. Они жили в тесной квартире на окраине, где всегда пахло хлебом и мятным чаем.
Отец уставал так, что засыпал прямо за столом, но каждый вечер спрашивал дочь, как прошёл день. Мать тихо гладила ему плечо и улыбалась.
Ирина училась на бюджете, получала скромную стипендию, подрабатывала репетитором. Она привыкла не просить.
«Сама справлюсь» — её любимая фраза.
Антон и Ирина начали проводить вместе всё больше времени. Он помогал ей с проектами, она объясняла ему литературу.
Они смеялись, спорили, гуляли по вечернему городу. С каждым днём между ними росло что-то большее, чем дружба.
Когда он однажды признался:
— Я люблю тебя, —
она ответила слезами.
— Я тоже… но, Антон, твои родители никогда не примут меня. Мы из разных миров.
Он взял её за руку.
— Мне всё равно, кто твои родители. Я знаю, кто ты. Этого достаточно.
Он верил в это — тогда ещё верил.
Их встречи стали тайной. Они гуляли в парке, где никто не знал их по именам, ходили в музеи, обсуждали книги, строили планы.
Антон впервые чувствовал, что живёт своей, а не навязанной жизнью.
Он познакомился с её родителями. Вечер был простым: домашний суп, старый стол, свет лампы.
Михаил Иванович говорил с ним о работе, о жизни, и в каждом его слове звучала усталость и доброта. Галина угощала пирогом, извиняясь, что «вышло не слишком красиво».
Антон улыбался. Ему было уютнее здесь, чем в доме с мраморными лестницами.
Но однажды всё рухнуло.
Софья Викторовна увидела их вместе в кафе — и на следующий день дом наполнился криком.
— Кто она? — требовала мать.
— Её зовут Ирина. Я люблю её.
— Любовь? — холодно усмехнулась Софья. — Это не любовь, а глупость.
Пётр Сергеевич молчал, но позже сказал жене:
— Узнай о ней всё.
Через неделю у Софьи было досье.
— Отец — водитель, мать — уборщица. Они живут в хрущёвке. Ты серьёзно?
Антон попытался возразить, но отец добавил спокойно:
— Сын, она не твоего круга. Не ломай себе жизнь.
Софья не остановилась. Она приехала в школу, где работала Галина.
Вошла — вся в мехах, в ароматах, чужая в этом мире.
— Вы — мать Ирины Ковалёвой?
— Да, — ответила Галина, стирая пыль со стола.
— Я мать Антона Левицкого. Прошу вас — поговорите с дочерью. Они не могут быть вместе. Она разрушит ему жизнь.
Галина подняла голову.
— Моя дочь никому жизнь не разрушает. Она любит вашего сына.
— Любовь не платит по счетам, — холодно сказала Софья. — Подумайте о будущем.
После её ухода Галина долго стояла в пустом коридоре, держа в руках тряпку, и плакала.
Ирина не спала всю ночь.
— Может, она права, — тихо сказала она утром.
— Не вздумай! — воскликнул отец. — Если парень настоящий — не испугается.
Но сомнение уже поселилось.
На вечеринке у друга Антона, где собрались «сливки общества», Ирина чувствовала себя чужой. Девушки в платьях от кутюр, мужчины с манерами и холодными улыбками.
Она старалась держаться, но видела взгляды, слышала шёпот.
— Прости, — сказала она потом. — Я не вписываюсь в твой мир.
Вскоре Софья сама встретила её у университета.
— Ирина, — сказала она спокойно, — если вы действительно умны, отпустите его. Вы лишите его будущего.
Эти слова, холодные и логичные, упали прямо в сердце.
Вечером, стоя в парке под дождём, Ирина произнесла:
— Нам нужно расстаться.
Антон пытался удержать, но понял — теряет её.
Прошло два года.
Антон женился на Марии, дочери бизнес-партнёра отца. Свадьба была пышной: оркестр, цветы, свет, шампанское. Все улыбались, кроме жениха.
Он работал в компании, получал признание, жил так, как хотели родители.
Всё выглядело идеально.
Только внутри — пустота.
Однажды, проезжая мимо университета, Антон увидел Ирину.
Она стояла у входа, разговаривая по телефону. Ветер трепал её волосы.
Он вышел из машины.
— Привет.
— Привет.
Они стояли, молчали. Два человека, которых разделили не километры, а выбор.
— Как ты? — спросил он.
— Работаю. Преподаю живопись в школе искусств. А ты?
— Женился. Работаю у отца.
— Поздравляю, — сказала она и грустно улыбнулась.
Он хотел что-то сказать, но не смог.
Слова казались лишними.
— Ты был прав, — произнесла она наконец. — Мы разные.
— Ты в это веришь?
— Уже не важно, во что я верю. Важно, во что поверил ты.
Она развернулась и ушла.
Антон долго стоял, глядя ей вслед.
Он понял, что у него есть всё, чего добивались родители: положение, уважение, богатство.
Но нет самого главного — любви.
Он вернулся домой, в дом, где всегда пахло дорогими духами и холодом. Мария улыбнулась ему из-за стола, а он подумал:
«Я выбрал не жизнь, а витрину».
Прошли годы.
Антон стал одним из самых влиятельных бизнесменов города. Его имя упоминали в газетах, на приёмах, в интервью.
Но каждый раз, проходя мимо старого университета, он невольно замедлял шаг.
Иногда ему казалось, что за стеклом библиотеки мелькает знакомый силуэт.
Он знал — это иллюзия. Но сердце всё равно сжималось, как тогда, в первый день, когда он увидел девушку с серым свитером и тёплым взглядом.
Любовь проходит, говорила мать.
Она ошибалась.
Любовь не проходит.
Она просто живёт внутри, молча — как свет под закрытой дверью.