Дарья находилась на кухне, помешивая ложкой чай, когда телефон издал короткий звон. Она взглянула на экран — звонила свекровь. Неожиданно. Людмила Сергеевна редко звонила лично, обычно все сообщения передавал её муж Игорь. Дарья вздохнула, провела пальцем по экрану и поднесла трубку к уху.
— Дарья, добрый день, — голос Людмилы Сергеевны звучал ровно, но с хрипотцой, как после долгого молчания. — У меня тут ситуация. Через неделю операция на ногу. Врачи предупредили: восстановление будет непростым. Одной мне не справиться. Можно я у вас задержусь на пару месяцев?
Дарья застыла. Квартира, в которой они жили, принадлежала ей. Она перевела взгляд на миску с недоделанным салатом и магниты на холодильнике — всё это было её личным пространством. Пускать туда свекровь, с которой отношения были прохладными? Но и отказать женщине перед операцией — это выглядело бы чересчур. Игорь вряд ли поймёт.
— Конечно, Людмила Сергеевна, — ответила Дарья, стараясь говорить приветливо. — Всё устроим. Выздоравливайте, а дальше — видно будет.
— Спасибо, Дашенька, — голос свекрови немного потеплел. — Обещаю, не буду мешать.
Положив трубку, Дарья посмотрела на Игоря — он сидел в гостиной с телефоном в руках. Уловив её взгляд, он поднял глаза.
— Мама звонила? — спросил он, не отрываясь от экрана.
— Да. Хочет пожить у нас после операции. Я дала согласие.
Игорь кивнул, будто это было самым естественным решением.
— Ну, нормально. Не оставлять же её одну.
Дарья промолчала. Внутри у неё всё сжалось. Она знала: Людмила Сергеевна — не та, с кем легко ужиться. Та держалась с достоинством, но это достоинство порой граничило с холодной надменностью. Всё же Дарья решила — справится. Это временно. Всего пара месяцев.
Через неделю свекровь приехала. Её привезли на такси, Игорь помог ей подняться и внести чемоданы. Людмила Сергеевна вошла, опираясь на костыль. Высокая, с аккуратно уложенной причёской, в строгом платье серого цвета. Она внимательно оглядела квартиру, задержав взгляд на книжных полках и семейных фото. Дарья заметила, как её губы сжались, но не стала ничего говорить.
— Спасибо, что приютили, — сказала свекровь, опускаясь на диван. — Постараюсь не мешать.
— Не стоит благодарности, — отозвалась Дарья, улыбнувшись. — Чувствуйте себя как дома.
Но уже в тот вечер Дарья заметила, как свекровь без разрешения переставила её любимую вазу с подоконника на журнальный столик. Мелочь, но раздражение кольнуло. Дарья проглотила это — не начинать же с конфликта.
Прошёл месяц. Людмила Сергеевна держалась в рамках приличий, но её присутствие ощущалось повсюду. Она не нарушала явных границ, но и не спрашивала разрешения. Меняла вещи местами, высказывала замечания.
Дарья старалась не придавать значения, но с каждым вечером замечала всё больше мелких вторжений: полотенца, книги, кухонные мелочи. Игорь либо не замечал, либо делал вид. За столом разговоры становились всё короче. Свекровь сидела, как на приёме — ровная спина, отточенные жесты, каждое слово звучало с подтекстом.
— Уютно у вас, — произнесла она как-то за ужином, глядя на Дарью. — Хорошо, когда есть крыша над головой. А вот если бы вы с Игорем купили новую квартиру вместе, было бы еще лучше.
Дарья застыла с ложкой в руке. Игорь откашлялся, но промолчал. Щёки Дарьи запылали.
— Нам с Игорем здесь хорошо, — спокойно ответила она. — Главное — кто рядом, а не стены.
Людмила Сергеевна кивнула, слегка изогнув губы.
— Конечно, Дашенька. Я просто размышляю вслух.
Но её слова не были случайными. За столом повисло напряжение. Игорь отводил взгляд. Позднее, проходя мимо, свекровь бросила ядовито:
— Умничка ты, Даш, не гордая. Живёшь в подарке от бывшего — и не жалуешься.
Дарья вспыхнула изнутри. Хотела ответить, но слова застряли. Ушла на кухню.
Она помнила, как четыре года назад после развода с Антоном осталась в этой квартире — не по любви, а потому что не было сил начинать заново. Краски на стенах, полки, шторы — всё изменилось. Она создала своё. Не общее. Не чужое. Своё.
Когда появился Игорь, он будто принял всё: «Главное, что мы вместе». Они поженились, делили быт — всё казалось просто. Но с приездом свекрови это чувство исчезло.
Дарья помнила, как та однажды произнесла:
— Игорь, ты мужчина. Неужели комфортно жить в том, что тебе не принадлежит?
Она чуть не поперхнулась. Ожидала, что муж встанет на защиту, но он перевёл тему. В тот момент Дарья почувствовала себя чужой.
И напряжение нарастало. Всё чаще Людмила Сергеевна говорила с Игорем шёпотом. Дарья входила — и разговор обрывался. Однажды она услышала:
— Возьмите ипотеку. Разведётесь — хоть что-то останется. Сейчас ты живёшь в её мире.
Сердце Дарьи забилось в тревоге. Но Игорь пробормотал:
— Мам, потом.
Она ушла в ванную и включила воду, чтобы заглушить всхлипы.
Поздним вечером она сидела на кухне, глядя на чайник. Всё, что казалось домом, вдруг стало враждебным. Игорь — тот, кто должен был быть рядом, — молчал.
Однажды всё изменилось. Она проверяла почту за ноутбуком, когда снова услышала голос свекрови:
— Это не твоя квартира. Ты здесь — квартирант. Надо брать своё.
Дарья не сдержалась. Вышла в гостиную и твёрдо сказала:
— Людмила Сергеевна, прекратите. Это мой дом. Вы не вправе решать, что с ним делать. И тем более — за моей спиной.
Свекровь прищурилась.
— Я с сыном разговариваю, а ты не встревай. То, что бывший тебе угодил жилплощадью, хозяйкой тебя не делает.
Дарья как будто провалилась сквозь пол. Эти слова были произнесены шёпотом, но ранили, как удар. Она посмотрела на Игоря — он отвёл глаза.
В тот момент всё стало ясно. Ни гнева, ни крика — только понимание. Больше так нельзя.
Наутро она сварила кофе, села за стол. Когда Игорь вошёл, она сказала спокойно:
— Если ты живёшь со мной, ты не должен отмалчиваться, когда меня унижают. Если ты не можешь встать рядом — уходите оба.
Он смотрел на неё, но слов не нашёл.
Дарья встала и ушла в спальню. Через час услышала, как он собирает вещи. Свекровь шептала что-то, но Дарья не прислушивалась.
Дверь хлопнула. Она осталась одна — в квартире, которая снова стала её. Подошла к подоконнику, вернула на место ту самую вазу.
Теперь всё было правильно.