— Вы обязаны взять меня с собой в поездку, — заявила Галина Петровна.
Я не успела ничего ответить — она внезапно вытащила из своей сумки мой новый купальник и начала крутить его в руках.
— Ах, какая красота! — пропела она. — Можно я примерю? У нас же с тобой вроде один размер… Верно, Марик?
Марек поперхнулся кофе и посмотрел на меня взглядом «несчастного котёнка». Я знала этот взгляд: он переводился как «Лера, умоляю, только не сейчас».
Но я уже три года “не начинала”. Три года молчала, натягивала улыбку и делала вид, что мне абсолютно всё равно, что свекровь общается с моим мужем как ровесница-подружка, а не как женщина в пятьдесят пять.
— Галина Петровна, — в который раз попыталась объяснить я, — это вообще-то наш медовый отпуск. И мы…
— Если ещё раз назовёшь меня этим звериным отчеством, пожалеешь. Не зря я — Петровна! — пригрозила она. — И обращайся ко мне на «ты», наконец! И вообще. Какой медовый месяц через три года после свадьбы? Я вам мешать не стану! Днём вы сами по себе, я сама по себе. А вечером заглянем в ресторанчик втроём. Марик ведь обожает, когда мы вместе, правда, сынок?
Сынок, конечно, кивнул. Он ВСЕГДА кивает, когда мама спрашивает.
Я всегда считала, что свекрови бывают злыми, строгими, придирчивыми… Ну, находят пыль там, где её нет, читают нотации. Но Галина Петровна — другая порода. Она таскает мои платья, приходит к нам по выходным с шампанским «оторваться», и постоянно тянет меня и Марека на какие-то сомнительные концерты.
В прошлом месяце мне исполнилось тридцать. Я готовилась, звала друзей, заказала всё заранее. Марек подарил мне серьги с бриллиантами — те, на которые я полгода заглядывалась.
Я была счастлива ровно до того момента, пока не примчалась Галина Петровна. В мини-юбке, коротком топе и с ресницами длиной с половину моего дня рождения.
— Поздравляю, подругааа! — заорала она с порога и сунула мне сертификат в спа. — Чтобы расслабилась и не парилась фигнёй вроде готовки и уборки. Жизнь слишком коротка, чтобы быть кислой домохозяйкой!
А потом она заняла центр гостиной и разыграла целый спектакль: как чуть не вышла замуж за рокера.
Мои подруги смотрели на неё в восторге. Мужья подруг — в интересе. Марек — в обожании.
А я стояла в углу собственного праздника и чувствовала себя массовкой в чужом шоу.
— Тебе повезло с ней, честно! — шептала мне подруга. — Какая крутая свекровь!
Ну да. Особенно «повезло», когда в два ночи она плясала на столе под вой какого-то её идола, пока гости снимали это на видео. А когда все ушли, муж сказал:
— Мама огонь! Умеет кайфовать. Тебе бы научиться такой лёгкости.
— Марек, — сказала я максимально серьёзно, — я работаю финансовым аналитиком, веду дом, готовлю. И при этом должна брать пример с женщины, которая в пятьдесят ведёт себя как подросток?
— Ну не преувеличивай… — пробормотал муж. — Она просто… эпатирует общество… Да и всё.
Ага. Эпатирует она. Мой двоюродный брат-психиатр назвал бы это иначе… но ладно.
Самое тяжёлое — Марек буквально разрывался между нами. Я знала, что он меня любит, но… он боготворил свою «вечно юную» маму и пытался угодить обеим.
Он покупал ей билеты на концерты, а потом отменял поход со мной в театр. Он переносил наш ужин, потому что «мама расстроена, её бросил очередной кавалер»…
И так далее.
На следующей неделе у Марека был день рождения — тридцать пять. Он позвал друзей и коллег. Галина Петровна пообещала «держаться прилично».
— Мам, — очень серьёзно попросил он, — там будет моё начальство. Пожалуйста…
— Марик, — так же серьёзно вздохнула она, — ты думаешь, я не умею себя вести?
— Да нет же, просто…
— Ага, это ты хотел сказать… — измученно скривилась она. — Ладно. Буду паинькой.
Ха!
Она явилась в ресторане в платье с декольте до пупка и начала активно кокетничать с шефом Марека — женатым шестидесятилетним мужчиной. Тот интеллигентно поддакивал, но было видно, что он мечтает исчезнуть.
Тем более что «желаемая степень приличия» быстро растворилась в алкоголе.
— Плохо… — пробормотал муж, глядя на мать, становившуюся всё более шумной. — Очень плохо.
Надеяться оставалось только на чудо. Но…
— Я же Марека рожала в ванной! — начала она вещать. — Ну а что? Это было оригииинально!
Гости улыбались сквозь вежливость.
— Я думала, что у меня будет девочка, — во весь зал продолжала она. — Хотела назвать Марией. Как вовремя пригодилось имя Марек! Ик!
— Ма-а-арик! — позвала она сына. — Подлей мне ещё!
И Мареку пришлось подчиниться.
А потом… началось. Она включила на телефоне своего любимого скандального певца и начала трясти пятой точкой так, что у некоторых гостей вилки зависли в воздухе.
Марек выглядел так, будто хочет спрятаться под столом.
— Мама, — он подошёл и взял её за руку, — пожалуйста. Поехали домой.
— Чегооо? — уставилась она безумными глазами. — Ты стесняешься собственной матери?
— Мам, тебе надо домой. Сейчас.
— Мааарек! — громко объявила она. — Я не могу уйти! Я выпила слабительное, и оно только начало действовать. Ты же не хочешь, чтобы я по дороге…
Кто-то прыснул. Я тихонько вызвала такси.
— Ма-ма… — Марек сделал «суровый» взгляд. — Ну…
— Так я же поела! — ещё громче объяснила свекровь. — И всё продавило! Кишечник — дело серьёзное!
— Ты уже полчаса рассказываешь мне о слабительном! — взвыл Марек. — Могла бы уже вызвать такси!
— А-а… — протянула она. — Я вам мешаю! Ясно!
— Нет, просто…
— Не-е-ет! Вы хотите, чтобы я ушла! Я в тягость! Я всем тут лишняя!
— Мам, ты выпила…
— Да я трезвая как стёклышко! — и её понесло ещё сильнее. — Ты что, считаешь меня плохой компанией?
Зал замолчал.
— Вот так, — печально подвела она итог. — Позвал, а теперь выставляет. Если бы я тебя не родила, праздновать было бы нечего!
Я шепнула Мареку, что такси приехало. Он осторожно вывел её к выходу.
Разумеется, Галина Петровна обиделась. Уже неделю не звонит и не пишет. Марек переживает, а мне почему-то кажется, что завтра-послезавтра она объявится — и всё снова пойдёт по кругу.