То что жена его любит и верна ему, Саня знал, на сто процентов, но…
Вот это, но, большое такое жирное, не давало ему покоя.
Жена у Сани была красивая, даже очень.
Он сам себе не верил, что такая красота живёт у него, Сани Иголкина дома, что вот эти глаза смотрят на него, только на него и не просто смотрят, а с любовью.
Эти руки гладят его, Саню, губы целуют только его и всё, всё, всё это его Санино.
Не верит Саня сам себе, вот хоть что ты…
А другие и подавно не верят, даже мать Санина, тётка Прасковья, она тоже не верит.
— На чёрта ты её приволок Сашко? На погибель сабе, али чё? Игде твои глазаньки были, нешто не видал каку жароптицу в дом ташшышь?
-Та мама, ну что вы?
-Та нячё, нячё, Сашко, а погубит она тя, от помяни моё слово, нет мояго матяринскага благославеня, нет, нет и нет!
Жаловалась тётка Прасковья, что не мог Сашко девку из ровных себе взять, лучше бы какую кривую, косую или гулящую, да только не эту.
Говорила, что даже глазам больно, на красоту такую смотреть.
Мол, как заговорит, так огонёк в лампе колеблется, всё в руках горит, рукодельница, готовит, шьёт, вяжет, вышивает, да только не ко двору, не нужна такая и даром.
Без друзей Саня остался, тоже благодаря жене, кого жёны отвадили, а кого и сам, даже с братом старшим поссорился, увидит Веру Сёмка и встанет столбом, любуется.
Саня раз сказал, другой, а на третий подрались, с братом-то, жена Сёмкина, рябая Варвара, прибежала, хотела Вере волосы драть хорошо мать дома была, не дала.
-Убью, убью, — визжала Варвара, — одного тебе мужика мало? Мово хотела забрать, от тебе, накося, выкуся, — Варвара плюнула на ладошку и скрутив фигу, показала её испуганной Вере.
Кричала и визжала рябая Варвара на всю улицу, привлекая к себе внимание людское, хоть и знали все что не виновата Вера, однако сочувствовали рябой Варваре, а не Санькиной жене.
Нет дыма без огня, так порешали.
-За что она меня так, матушка, — плачет Вера.
-Знамо естя за што, видима хвостом крутила, аки лясица, от Варькя и прибёгла, она за Сёмку глотку перегрызёть, а ты, ото поменьше глазюками зыркай, да мужика свово почитай, оно лучша будеть.
Санька уже знал, что Варвара прибегала, пожалел жену наедине, а при матери построжился, мол надо с роднёй общий язык находить.
На следующий день напекла шанег Вера, да и отправилась к сношеннице, мириться мол.
Да та как заехала ей этой миской в лицо, губу разбила, орала будто режут.
-Ах ты же бесстыжая, мало я тебе волосьев потрепала, — врала рябая Варвара, — а ты бесстыжая ишшо и в дом мой завалилась, хорошо тебе с моим мужиком на постели супружней было валяться? Хорошо?
Шла Вера под неодобрительными взглядами соседей, все знали, что врёт рябая Варвара, все знали для чего пришла Вера, а всё же осуждали Веру, а Варвару жалели, Вера чужая, а эта своя.
Врунья, заполошная, дурная баба рябая Варвара, да своя.
А Вера чужая.
Да ещё и красивая.
Орала вечером благим матом рябая Варвара, когда Сёмка её вожжами волтузил, на коленях стояла, за ноги цеплялась, молила Христом Богом, а через два дня опять сплетни про Веру понесла, подлая баба, а всё же жалеют Варвару, а не Веру, из-за неё Сёмка, из-за Верки этой Варвару лупцует.
Дошло до того, что перестали Саньку с Верой в гости звать, один приходи, а с женой нет.
Начал Санька попивать немного, да жене то леща даст, то ткнёт, то щипнёт.
На свадьбу к Санькиной сестре двоюродной поехали, в соседнее село, так еле живая добралась до дома Вера, даже свекровь напугалась, а уж Санька как проспался, то и вовсе, волком выл и волосы на себе драл.
Избил он свою Веру, все мужики, мол, пялились на неё, а ему стыдно от этого было.
Вот он её и возюкал все двенадцать вёрст, то пинал, то впереди лошади заставлял бежать, подгоняя кнутом, раз по лошади, два раза по Вере.
Ночью вышло из Веры что-то, вся кровью залилась, пока пьяный Санька спал, фельдшер, за которой сбегала свекровь, сказала, что ребёнок вышел, выкидыш.
И будут ли дети ещё у Веры, то на воде вилами писано.
Выл Санька, волком выл, пальчики Верочке своей целовал, на мать прицыкнул, сказал хоть слово против жены ему или кому скажет придушит.
Вот так -то мать родную и придушит, но послушала старая, старалась язык на замке держать.
А через пару месяцев на концерт в клуб пошли, Вера пела хорошо, да Санька ни-ни, не разрешал, ну вот пошли, а там приезжие из района и один Веру увидел, аж ножками засикотил.
-Вера Алексеевна, вы ли?
-Я, Андрей Парфёнович.
-Красавица вы наша, а мы все гадаем куда вы подевались? А вы в глуши, здесь…
-Да, вот замужем, муж мой, Александр Максимович Иголкин.
-Иголкин? Это не тот ли Иголкин, комбайнёр, стахановец?
-Да, это мой муж…
-Даааа, вон как судьба распорядилась. Что же, желаю счастливой жизни, с комбайнёром и стахановцем, Александром Максимовичем Иголкиным…
-Спасибо, вам тоже счастливо.
Заело Саньку, чем он хуже этого лощёного? Зарабатывает хорошо, может позволить жене не работать, а дома…Дома сначала допрос Вере учинил, а потом…Потом по лицу ударил, в плечо толкнул и под дых дал.
Закричала Вера, словно птица раненая, да выскочила в чём, была, убежала вдоль по улице.
Не погнался Санька за ней, а куда ей деваться? Ну побегает, к речке может спустится, повоет у ветлы, да домой и вернётся.
А бабу, её учить надо, тогда шёлковая будет.
Выпил ещё самогона и спать завалился.
Проснулся утром, башка трещит.
-Вера…Верочка, дай рассольчика, милая.
Тишина, мать у сестры третий день в гостях, а где же Вера? В магазин может пошла? Так туфли вон стоят и плащик висит и сумочка, ну да, сумочка, модная она у него, жёнушка, сумочку всегда с собой носит, там ничего такого, в той сумочке, он Саня сам смотрел.
Кошелёчек маленький, зеркальце, что нос не увидишь, пудра какая-то, да помада, а ещё духи маленькие.
Пойдут куда, она Вера вот с этой сумочкой.
-Та на чёрта она те сдалась, Вер?
-Так положено Санечка, — смеётся.
-Та, кем положено, Вера? Не видал ни одной бабы в деревне чтобы с собой авоську носили, ха-ха-ха, — смеётся Санька.
Может Вера наконец-то начала как все бабы, нормально ходить в магазин, с авоськой в кармане?
Вера не пришла через час, и к обеду, а к вечеру всё село знало, что от Саньки Иголкина жена сбежала с городским полюбовником, ждал он, мол, её, в защитке, что в конце села.
Подхватил на руки, то кружил, то целовал — миловал, сели в машину чёрную и уехали.
Кто это сказал?
Так рябая Варвара.
Многие видели, как бежала в слезах, босая, в одном разорванном платьишке Вера, как выбежала на дорогу и упала, как раз артисты, что из района приехали, отъезжали от клуба, выскочили, на руках её без чувств в автобус занесли и уехали, но…
Вера чужая, а Варвара рябая и Санька, и тётка Прасковья, Санькина мать, они свои.
Ну и что?
Подумаешь, погонял мужик немного, знать за дело…
Через две недели приехали хмурые, здоровые ребята, братья Верины и тётка с ними Верина, за вещами и документами.
-Смотри, не приезжай лучше в город… увидим…плохо будет.
-Где жена моя?
-Забудь.
-Эээх, ты. Кусок золота тебе дали, с конскую голову, а ты всё профукал, тьфу на тебя, ярыжник, найди по себе бабу, вон косоротую Дуньку, что песни у вокзала поёт, вот тебе пара, загубил девку, ирод, — плюнула тётка Саньке под ноги и пошла в машину.
-Энто ж Санькя ей вешши куплял, — встряла мать.
— Это всё Верино, пусть забирают, — махнул рукой и ушёл в комнату.
Два дня лежал, на работу не ходил.
-Ооой, ооой, — причитала тётка Прасковья, -сглазяли, ироды, ооой, батюшки, — и бегала к старухе Вороновой за святой водичкой, чтобы умыть Саньку.
Говорила яму, ня ездий ты Санька, в энтот город, ня вязи энту фифу, ооой.
Пока мать выла, да причитала, пыталась снять порчу с сына, Санька встал, взял верёвку и пошёл в сарайку, хорошо девка Полозова заметила, как закричит, за ноги держала Саньку, подняла и держала, откуда только сила в девчончишке взялась, пока мужики прибежали да, отрезали ту верёвку.
Живой Санька, только горло немного повредил, хрипел долго.
Спасительницу потом отблагодарил, конфет ей шоколадных целый подол насыпал, да отрез штапельный на платье подарил.
Она потом, как подросла, в платье из того отреза, на свиданку к Саньке бегала, да вот так.
Вырастил можно сказать себе невесту.
Замуж за Саньку потом вышла, детей нарожала.
Как -то девчонка их с Санькой дочка, нашла фотографию старую, да матери принесла.
-Мама, а кто это, артистка такая красивая?
-Так, тётка чужая. Положи, где было или лучше дай мне.
-Не дам, — дочь спрятала руки за спину, — ты в печке сожжёшь.
— Убери сглаз моих, увижу…сожгу.
Спрятала маленькая Верочка фотографию своей чужой тёзки, ничего сделать жена не могла с Санькой, сказал Вера будет, хоть что ты ему, и плакала, и пыталась на свой манер, Танечкой звать, как глянул раз, будто холодом обдало, руку на жену не поднимал ни в коем случае, а так посмотрит…Лучше бы ударил, думает иной раз жена.
Так у Иголкиных своя Верочка появилась, родная.
Супругу свою первую так Санька и не видел больше, однажды были с женой в городе видел он, как из магазина вышла женщина красивая, такая что дух захватывал, а следом девчонка, шибко на ту женщину похожая и ещё на кого-то, Санька чуть шею не свернул.
-Санька, — услышал он красивый, до боли знакомый голос, — ты чего там плетёшься, давай быстрее, нам ещё надо к бабушке с дедом поехать.
-А папа?
-Папа позже подъедет.
Обернулась женщина, в лице поменялась на секунду, села быстро в машину и девчонку затолкала.
Приехал домой Санька, нашёл фотографии свои детские, немного, одну в год по мере того, как рос Санька, у всех так было…так вот кого напоминает девчонка…его Саньку, вот он в четырнадцать лет…
Ушёл на речку, волком выл, песок в рот себе толкал… руки все посодрал.
Дочь, это его дочь, да как скажешь…Кому?
Не сберёг, это же она тогда…беременная от него, от Саньки…Ведь любила его Вера, любила сто процентов, а он дурак…
***
-Мама?
-Да?
-Тот дяденька…
-Какой дяденька? Санька?
-Там у магазина…ты будто призрак увидела, кто он?
-Откуда же мне знать Санька? Разве я могу знать всех дяденек в городе?
-Он смотрел на тебя, а потом на меня, мне показалось что-то знакомое в его лице.
-Да? Странно, все люди делятся на типажи, скорее всего тот дяденька похож на кого-то из знакомых тебе, Санька.
-Да? А мне показалось что он…похож на меня.
-С ума сошла? У того дяденьки были усы, а у тебя нет, — смеётся Вера.
-Мама, а откуда ты знаешь, что у него были усы? Ты его тоже заметила?
-Санька, у всех дяденек есть усы.
-Не у всех, у папы нет…Мам, а тот мой родной папа, он точно умер?
-Точно. Всё, хватит это уже не смешно.
— А я и не смеюсь…Я до пяти лет его ждала и верила, что это ошибка, а потом ты вышла замуж за папу Андрея, я тогда перестала его ждать.
-Я тоже, — подумала Вера, — я тоже…
Мавридика М.