– Значит, пока я была на занятиях, твои родственники решили поселиться у нас? – Марина вскинула брови.
– Мариш, ну что ты, – Сергей неловко почесал шею. – Это ненадолго. Тётя Зоя с дядей Петром приехали в город на торговый праздник, а гостиницы кусаются. Я прикинул: у нас трёхкомнатная, места хватает…
Марина шумно выдохнула, стараясь удержать голос ровным. Их аккуратная квартира в новостройке напоминала поле после гулянья. На крючках висели чужие куртки, в углу громоздились баулы со свёртками, из гостиной тянулись разговоры и лязг тарелок. Пахло свежим борщом и чем-то ещё — то ли собачьей шерстью, то ли сырой древесиной.
– Серёж, – она понизила тон, чтобы не перекликаться с гостиной, – ты даже не посчитал нужным предупредить? Три недели меня не было, приезжаю — и будто в общагу попала.
Сергей виновато усмехнулся; тёмные глаза просили не устраивать сцен.
– Хотел написать, но ты всё время на учебе, созвоны короткие… Они на короткий срок, правда.
– «Короткий» — это сколько? – Марина скрестила руки, чувствуя, как закипает.
– Ну… недели две, – пробормотал он. – Максимум три.
Марина закатила глаза, бросила чемодан у двери и решительным шагом направилась в гостиную.
За большим столом — тем самым, который они с Сергеем выбирали для домашних ужинов, — сидели тётя Зоя и дядя Пётр, сельские родственники мужа. Тётя Зоя, пухленькая, в пёстром платке, энергично мешала что-то в миске. Дядя Пётр, худой, с густыми седыми усами, раскладывал расписные деревянные ложки. На диване, окружённая клубками пряжи и тканями, восседала их дочка Аня, лет двадцати, и ловко управлялась со спицами.
– Маришенька, солнышко! – воскликнула тётя Зоя, вскакивая с распростёртыми руками. Марина инстинктивно отступила на шаг, избегая объятий. – С приездом! Как учеба? Наука пошла?
– Да, – сухо кивнула Марина, оглядывая комнату. На подоконнике — горшки с незнакомыми травами, на полу — корзины с поделками, любимый плед завален лоскутами. – То есть вы у нас… закрепились?
– Ой, да где там, – замахала руками тётя Зоя. – На ярмарку приехали, работы показывать. Ремёсла нынче в цене! Вот Анечка вяжет, я вышиваю, а Петя всё режет да точит.
Дядя Пётр кивнул, не прерывая дело. Аня подняла глаза и доброжелательно улыбнулась.
– Привет, Марина. У вас тут светло и уютно.
– Спасибо, – выдавила Марина. Светло — конечно. Только теперь это не их дом, а филиал деревенской мастерской.
Она повернулась к Сергею, маячившему в дверях с надеждой на тихую погоду.
– На минуту? – процедила она и ушла в спальню.
Единственная территория, где Марина рассчитывала перевести дух, тоже была захвачена. На кровати лежали стопки тканей, а на её тумбочке вместо привычной лампы красовалась вышитая салфетка с цветочками.
– Это что? – Марина указала на салфетку. – Где мои вещи?
– Тётя Зоя хотела «по-домашнему», – начал он и осёкся под её взглядом. – Я всё верну. Они… ну, любят «обустраивать».
– «Обустраивать»? – голос сорвался, но Марина удержалась. – Это наш дом, Серёж! Мы три года копили, тянули ипотеку, выбирали всё — от обоев до лампы. А теперь захожу и вижу передвижной «народный павильон».
Сергей сел на край кровати, потер виски.
– Я понимаю. Но они же родня. Не выгонять же на улицу? Приедут, продадут изделия — и обратно.
– А предупредить нельзя было? – Марина почувствовала, как ком подступает к горлу. – Я пахала на курсах, чтобы нас подтянуть по деньгам. А ты устроил общежитие без моего согласия.
– Прости, – он поднял виноватые глаза. – Думал, ты не возражаешь. Ты же за «семью».
– Семья — это мы, – отрезала она. – А с твоими тётей и дядей я встречалась два раза. И вот они уже перекраивают наш быт.
За дверью поскрипнули половицы — кто-то слушал. Марина вдохнула глубже.
– Ладно, – сказала тише. – Ссориться не хочу. Но впредь — никаких «сюрпризов». Дом — наш. Точка.
Он кивнул, но в глазах читалась привычная попытка всех помирить.
Дальше пошла полоса терпения. Каждое утро Марина обнаруживала очередную «приятность»: то кружевную скатерть на кухне, то наволочку с розами, то корзину сушёных трав в ванной.
– Это для настроения, Мариш! – сияла тётя Зоя. – Нервы успокаивает!
Дядя Пётр молча строгал ложки, сыпал на пол стружку; убирать её приходилось Марине. Аня была тихой — сидела с ноутбуком или вязала, но и её присутствие давило. Марина ловила себя на том, что отмечает дни в календаре.
Однажды заглянула Юля — подруга Марины, владелица маленького магазина дизайнерских штук в центре. Окинув взглядом простор, она присвистнула.
– Ничего себе, – протянула. – У вас тут арт-цех?
– Типа, – буркнула Марина и увела гостью на кухню.
Тётя Зоя тут же подоспела:
– Девочка, как звать? Юля? Заходи, посмотри наш труд! – И протянула ей салфетку с яркой вышивкой. – Всё вручную!
Юля осмотрела салфетку, взяла ложку.
– Это прям ремесло с характером, – сказала она живо. – Сейчас такое снова на пике. Мои покупатели за подобные вещи платят хорошо.
– Да вы что? – оживилась тётя Зоя. – На базаре торгуем, но там давят по цене…
– Базар — одно, – Юля лукаво улыбнулась. – А онлайн с нормальными фото — совсем другое.
Марина слушала и чувствовала, как раздражение сменяется интересом: похоже, Юля что-то задумала.
Назавтра тётя Зоя решила, что Марине пора «освоить иголку».
– Это же медитативно! – щебетала она, вручая пяльцы. – Давай, крестик — и всё.
Марина глянула на пяльцы, будто ей принесли чертёж реактора.
– Я, пожалуй, пас…
– Да что ты! Садись, покажу.
Через час Марина неожиданно втянулась. Правда, «цветок» получился абстрактным пятном. Аня хихикнула:
– Это авангард, Марина. Выглядит модно.
– Ага, – усмехнулась Марина. – Пикассо бы лайкнул.
Тётя Зоя же была в восторге:
– Необычно! Сейчас ценят не шаблон, а самобытность!
К концу недели Юля вернулась с предложением:
– Я договорилась с ребятами, что ведут мне соцсети. Снимем ваши штуки — вышивки, ложки, вязание — и запустим рекламу. Можно выйти на другой уровень.
– Мы в этом ни бум-бум, – вздохнула тётя Зоя.
– А я могу, – неожиданно для себя сказала Марина. – На курсах был блок про перформанс-маркетинг. Настрою рекламу.
Сергей удивлённо поднял брови.
– Серьёзно?
– Да. Если это поможет вам подняться и… поскорее съехать в отдельное жильё — я в деле.
Тётя Зоя просияла, дядя Пётр одобрительно кивнул, Аня отложила спицы:
– Я тоже помогу. Немного умею обрабатывать фото.
Вечером, когда все разошлись спать, Сергей спросил:
– Тебе это точно надо?
– Не мечта всей жизни, – честно ответила Марина. – Но если так мы быстрее вернём себе пространство — почему нет. И, если честно, их вещи действительно красивые.
Дальше завертелось: Марина с Аней снимали изделия при разном свете, Марина завела рекламный кабинет, настроила аудиторию, Юля забрала витринную партию в магазин. Через пару дней капнули первые заказы.
– Мариш, глянь! – тётя Зоя чуть не плакала от радости, показывая уведомления. – В интернете покупают!
– Я говорил, сеть — сила, – усмехнулся дядя Пётр.
Но и конфликты не исчезли. Тётя Зоя продолжала «улучшать»: то занавеску сменит, то кресло сдвинет.
– Давайте так, – однажды сказала Марина. – Вы — не трогаете наши вещи. Я — продолжаю продвигать.
Тётя Зоя смутилась, но согласилась.
К концу второй недели родня стала присматривать съём.
– Посчитали, – сказала тётя Зоя. – Если заказы не упадут, потянем двушку недалеко. Вам не мешать и нам удобно.
Марина едва сдержала улыбку.
– Отличный план. Я помогу с поиском.
Тем вечером Марина проверяла сообщения и наткнулась на отзыв: покупательница в восторге от её «нарочно-неровного» узора, тот вызвал ажиотаж.
Юля тут же позвонила:
– Марин, это шанс! Твой стиль — живой. Сделай ещё!
– Я же экономист, не художник.
– И художник тоже, если получается, – не отступала Юля.
Ночью Марина долго вертелась. Что если весь этот переполох — не только про дискомфорт, но и про возможности?
Утро принесло новый виток. Дядя Пётр разложил на полу ложки и… их семейные альбомы.
– Дядь Петь, это наши фотографии?
– А что, Марин, думал, на сайт добавить — душевности прибавит. Сейчас личные истории продают.
– Личные снимки — не для витрины, – Марина сдержала вспышку.
Влетела тётя Зоя с очередной идеей «фьюжна»: скрестить Маринин абстрактный рисунок с её цветами. А потом с гордостью сообщила, что нашла «забытые» серые шторы, подшила и повесила в спальню — «куда уютнее».
– Я же просила мои вещи не трогать, – Марина сжала кулаки.
– Я хотела, как лучше…
Марина вышла, кипя. Нашла Сергея:
– Хватит. Они роются в личном, переставляют, подшивают. Я так жить не буду.
– Я поговорю, – устало сказал он. – Серьёзно.
Но разговор снова утонул в делах: Юля принесла идею онлайн-аукциона, заказы росли, за неделю выручка приблизилась к месячной «ярмарочной».
Когда Марина заметила в гостиной свою любимую вазу, наполненную сушёной травой, терпение лопнуло.
– Это подарок! – голос дрогнул. – Его трогать нельзя!
Собралась тягучая тишина. Тётя Зоя побледнела.
– Если мешаем — уйдём. Завтра, – сказала она.
– Я… не хотела так резко, – прошептала Марина, но было поздно.
Утро выдалось глухим. Сергей оставил записку: «Всё улажу». Родственники молча собирали вещи.
– Спасибо за помощь с продажами, – тихо сказала Аня на прощание. – Без тебя мы бы не справились.
– И вам спасибо, – ответила Марина неожиданно для себя. – Если бы не вы, я бы к иголке не притронулась.
Вечером Сергей вернулся с новостью: нашёл недорогую двушку в соседнем районе, договорился о просмотре. Марина почувствовала облегчение и укол вины.
На следующий день она набрала Юлю:
– Думаешь, мои узоры правда «выстрелят»?
– Уже «стреляют», – рассмеялась Юля. – Дизайнер из столицы хочет взглянуть на серию и обсудить коллаб.
Марина помолчала, потом решилась позвонить тёте Зое:
– Прости за вчера. Я сорвалась. Давай продолжим сотрудничать — и… научите меня ещё приёмам.
– Мариш, да с радостью! – тепло отозвалась тётя Зоя. – У тебя рука своя. Это редкость.
Через неделю Зоя и Пётр переехали в съёмную двушку. Марина помогла обустроиться, Аня взялась за соцсети. Продажи стабильно росли. Юля свела Марину с дизайнером; та заказала серию абстрактных узоров для текстиля. Вечерами Марина сидела с пяльцами, нащупывая собственный почерк. Тётя Зоя вплетала в него свои цветы, Аня вязала в том же настроении, дядя Пётр вырезал ложки с непривычными линиями — и молодёжь их расхватывала.
– Твоя семья перевернула нам жизнь, – как-то сказала Марина Сергею на кухне.
– В плохом смысле? – осторожно.
– В итоге — в хорошем, – улыбнулась она. – Я бы не решилась на всё это без них. Но правила дома — важнее всего.
Через месяц устроили встречу в новой квартире Зои и Петра. Юля с фотографом, Аня с ноутбуком, дизайнер с договором. Тётя Зоя подошла к Марине с салфеткой их совместного узора:
– Это тебе. Чтобы помнить: мы едва не испортили вам быт, но научились жить по границам.
Марина рассмеялась:
– Я рада, что вы приехали. Только мои вазы — табу, ладно?
Они обе засмеялись. И Марина поняла: иногда хаос — не финал, а точка старта.