— У меня совсем пусто, одолжи хоть немного! — надавила на жалость родственница. — Мне даже на дорогу не хватает, представляешь?
— Представляю, — протянула я, не отрываясь от дел.
— Так выручишь? — оживилась Вика. — Я обязательно отдам! Клянусь, всё до рубля верну! Ну пожалуйста!
Я готовила кофе и наблюдала, как поднимается густая пенка. Она была тёплого карамельного оттенка, в мелких пузырьках — почему-то напоминала испуганные лягушачьи глаза.
Вика не сводила с меня взгляда.
«Ну вот, — мелькнуло в голове, — снова. Это утреннее выклянчивание уже третью неделю превращает завтраки в фарс с заранее известным финалом».
Вика заехала «всего на несколько дней», притаранив с собой два неподъёмных чемодана. Мне сразу показалось, что дело пахнет неприятностями, но Илья… мой муж до сих пор смотрел на сестру глазами маленького мальчика, которому в детстве она иногда уступала сладости.
С нескрываемым обожанием. Думаю, потому что деньги она тогда у него не клянчила.
— Ладно, — я полезла в сумку, достала кошелёк, вынула пятьсот рублей и протянула ей.
— Вот спасибо! — просияла она. — Честно-честно верну!
Ага. За пару дней до этого она уже брала тысячу — и тишина. Ещё раньше выпрашивала две — результат тот же.
Я говорила об этом Илье, но он лишь кривился и твердил, что у Вики сложная полоса, надо проявить терпение, и она обязательно рассчитается.
Ну да. Три раза «обязательно».
Шло время, Вика всё увереннее хозяйничала в квартире. Однажды я не нашла свою помаду — она всегда стояла на полке в ванной. Я перерыла всё и, в конце концов, заглянула в её косметичку. Помада лежала там.
— Ой, — отмахнулась Вика, — я решила, что это моя. У меня такая же… Сейчас покажу.
«Такая же» так и не обнаружилась — ни в косметичке, ни в халате, ни в сумке.
— Наверное, потерялась, — пожала она плечами.
Я сделала вид, что поверила. Но потом исчез мой терракотовый платок из поездки. Нашёлся в одном из её чемоданов.
— Ой… — всплеснула руками Вика. — Я просто примерить хотела и забыла вернуть!
Так же она «забывала» возвращать книги, фоторамки, мои заколки, декоративные мелочи, упаковку колготок, метёлку для пыли, новое полотенце и свежий комплект постельного белья.
Я пыталась бить тревогу, но Илья отмахивался.
— Ты всё драматизируешь, — говорил он с таким выражением лица, будто я оскорбила его святыню. — Вика не воровка. Она просто рассеянная. И вообще, это моя сестра!
Я понимала. Но однажды утром я открыла кошелёк — и он был пуст. Вчера там лежали три тысячи. Даже мелочи не осталось.
Я стояла, уставившись в пустоту, и думала: мне тридцать семь, у меня есть работа, квартира, муж, который вроде бы на моей стороне… и родственница с липкими руками, хозяйничающая в моём доме.
Сначала я решила поговорить напрямую.
— Вика, — сказала я за завтраком, — вчера у меня в кошельке были деньги. Ты не брала?
Она тут же сделала невинное лицо.
— Не-е-ет… А почему ты решила, что это я? Может, ты сама потратила и забыла?
— Может, ты решила, что это твои? Или взяла посмотреть и не вернула? — спокойно уточнила я.
Она всё поняла, но промолчала. Я решила действовать иначе.
Как раз пришла премия. Суббота, наш привычный поход в кино.
— Мне выплатили бонус, — сообщила я за завтраком.
— Здорово! — обрадовался Илья.
В глазах Вики что-то мелькнуло — цепкий, жадный интерес.
— Думаю, брать ли карту с собой, — продолжила я.
— Не надо! — оживилась Вика. — Такая сумма! Вдруг украдут?
— Верно, — подхватил Илья. — Пусть дома полежит.
— А ты с нами? — спросила я.
— Нет, я дома останусь.
В кино я смотрела не на экран, а в банковское приложение. Вика не теряла времени: сначала три тысячи — косметика. Потом пять — бельё. Потом восемь — обувь.
«Аппетит растёт», — подумала я и показала телефон мужу.
— Что это?.. — он побледнел.
— Пойдём, — сказала я. — Нам срочно домой.
Мы вернулись тихо. Вика сидела в гостиной среди пакетов, в новых красных лакированных туфлях.
— Ой, вы уже вернулись?
Илья молча показал ей экран телефона.
Она побледнела.
— Я… хотела купить подарки…
— За мой счёт, — уточнила я.
Илья прервал меня:
— Собирай вещи. Я вызову тебе такси.
Через несколько часов она уехала. Прошло три месяца — денег я так и не увидела. Илья сказал, что я сама виновата, не надо было «провоцировать».
Пусть так. Главное — больше она сюда не возвращается.